Мятеж на окраине Галактики

— Что, испугались? — Голова усмехнулась, ярко сверкнув белыми зубами на загорелом, да еще и чумазом лице, а затем двинулась вверх, потянув за собой широченные плечи, толстые, длинные руки с пудовыми кулаками, массивный корпус и наконец короткие ноги, обутые в громадных размеров сапоги из грубодубленой лосиной кожи. Обладатель всего этого хозяйства вылез из люка, спрыгнул на землю и вразвалку подошел к Кормачеву.

— Давно ждем. Шифровка о вашем прибытии пришла еще третьего дня, а вы вот что-то припозднились. — Потом повернулся к Олегу и окинул его цепким взглядом своих крупных, глубоко посаженных глаз, снова широко улыбнулся и протянул свою широченную, размером, наверное, в половину седла ладонь:

— Начальник капонира «Медвежья балка» Потомственный полковник Дубинский. Добро пожаловать в наши края.

В этом капонире они провели четыре дня. У Уимона все эти дни вызвали глубокий шок. Он не ожидал встретить ничего подобного. Байкальская база, на которой команда Олега помогала со сборкой атакаторов, была построена в скальном массиве под разгонным блоком транспортного тоннеля. Этот участок прокладывался одним из последних, поэтому после окончания проходки канскеброны, по своему обыкновению, завели один из драй-хондеров, у которого оставался еще довольно приличный ресурс, в скальный массив и бросили, потому что затраты на разборку, извлечение из тоннеля и переброску к новому месту работы столь громоздкой машины оказались бы намного больше, чем сборка нового драй-хондера. Так что землянам оставалось только заглушить сенсоры охранно-контрольного комплекса Байкальской разгонной станции, запустить генератор драй-хондера и спустя полторы недели они имели почти двадцать тысяч квадратных метров отличных тоннелей. Все это было хоть и удивительно, но объяснимо, но вот то, с чем Уимон столкнулся здесь… Все эти шахты, коридоры и хранилища были созданы землянами ДО прихода канскебронов. Как и множество сложных устройств и удивительных машин, подобных тем чудовищам, которые встретились им на лесной просеке. Позже Уимон узнал, что чудовища назывались танками. Значит, то, что все эти годы вбивали ему в голову, а именно, что только Возвышенные способны на созидание, — оказалось не чем иным, как чудовищной ложью? Он все еще не мог заставить себя в это поверить, пристрастно разыскивая изъяны в том, что видел. Но сомнения кончились в тот вечер, когда Олег, разыскав его в танковом парке, приволок в компьютерный центр капонира и, усадив за монитор, набрал какую-то команду, а потом откинулся на спинку и произнес:

— А сейчас ты увидишь кое-что, чего никогда не видел. — И когда на экране возникло изображение удивительного дворца, окруженного каскадом золотых фонтанов, тихо добавил: — Это место называлось Петергоф…

От воспоминаний его оторвал голос такта.

— Знаешь, я, наверное, единственный, кто может понять, как тебе сейчас.

Уимон вскинул голову и уставился на «Е-7127».

— Это почему?

Старший ОУМ повернул голову и уставил на него спокойный и холодный взгляд.

— Потому, что мы с тобой пришли из одного и того же мира. А этот мир для нас абсолютно чужой.

Уимон оторопел:

— Ты что?! Я… а ты же… и вообще, я — землянин!

Тот усмехнулся:

— По большому счету — нет. Ты, как и я, — часть Единения.

Уимон насупился, но в словах «Е-7127» все-таки была своя правда. Слишком уж чуждым казалось все, что окружало его в капонирах, — от вещей до отношений между людьми. Но соглашаться с тактом ему тоже не хотелось. Поэтому он сварливо пробурчал:

— В таком случае мы слишком разные части.

Старший ОУМ подбросил на ладони последний из оставшихся камешков, отправил его вслед за остальными и неожиданно развернулся к Уимону всем телом.

— Неужели ты думаешь, что я вот таким и родился. — Такт указал на плечевые щитки и сенсорные башенки, торчащие из головы. — Или ты считаешь, что куклосы на Земле существенно отличаются от куклосов на какой-то иной планете?

Уимон вздрогнул, а затем потерянно произнес:

— Как… куклосы?

Старший ОУМ тихо ответил: