Мятеж реформаторов. 14 декабря 1825 года

Очевидно, первым парламентером, посланным к мятежникам, был генерал Воинов. По своему положению командующего Гвардейским корпусом он и должен был первым попытаться привести мятежников к повиновению. Но он, вместе с Бистромом, безуспешно уговаривал присягнуть оставшихся в казармах московцев, а затем, на площади, вел переговоры с восставшими — по имеющимся свидетельствам — до смешного вяло и неохотно. Генерал Воинов, храбрый и решительный кавалерийский генерал, будучи, как и Милорадович и Бистром, одним из виновников междуцарствия, не нашел в себе — в отличие от Милорадовича — сил для отчаянной попытки исправить свое положение. Не хватило ему — в отличие от Бистрома — воли для спокойного выжидания. Генерал Воинов в этот день играл жалкую роль. Он несколько раз пешим и конным приближался к каре и колонне моряков. По одним сведениям, в него стреляли, по другим — народ забросал его камнями… В 1826 году он был смещен с поста командующего, гвардией.

Главные переговоры начались после неудач кавалерийских атак и по возвращении Николая с Дворцовой площади, где он столкнулся с колонной Панова.

Прежде всего Николай направил к восставшим петербургского митрополита Серафима. И то, что в качестве парламентера использован был верховный столичный иерарх, — знаменательно. Это означало провал военных методов — воздействия воинской силой и бесперспективность генеральских приказов и уговоров. Митрополит — Другая психологическая сфера. Присяга — акт, освященный церковью. И митрополит должен был объяснить мятежникам правоту Николая. Для императора, начавшего с кавалерийских атак, с демонстрации своей непреклонности, это был шаг назад, явное отступление. Николай осознавал неясность исхода событий, качание весов…

Митрополит петербургский Серафим. Гравюра А. Афанасьева.

Как мы увидим, митрополит петербургский Серафим и митрополит киевский Евгений оказались на площади после половины третьего. Стало быть, из дворца они были вызваны между половиной второго и двумя. То есть после первых неудачных кавалерийских атак. Пришлось долго уговаривать двух немолодых иерархов выйти из кареты на сумеречную холодную площадь, на которой то и дело вспыхивала стрельба — восставшие реагировали на перемещения правительственных войск и подбадривали себя.

Вместе с митрополитами приехал дьякон дворцовой церкви Прохор Иванов, который вел официальные записи церковной жизни во дворце, а кроме того, собственный домашний дневник. В этом домашнем дневнике он и описал переговоры митрополитов с мятежниками: