Мятежная королева

Втягивая все больше и больше воздуха, Кива наполнила легкие. Диафрагма болела, перед глазами все кружилось.

– Три.

Смотритель толкнул ее в спину. Кива изо всех сил сжала губы, чтобы не выпустить ни глотка пойманного воздуха, каждой клеткой тела ей хотелось кричать, пока она неслась вниз с утеса и…

Плеск!

Прямо в воду.

От неожиданности она выронила валун, подняла руки к лицу, чтобы заткнуть рот и нос, пока ее тянуло все ниже, ниже, ниже. Боль от удара о воду была почти невыносимой, падение с такой высоты чуть не вышибло воздух из легких. Но Кива не поддалась боли и выпустила лишь несколько пузырьков воздуха. Ее утягивало вниз, вглубь карьера, где бирюзовая вода становилась темнее и темнее – солнце в эти пучины уже не проникало.

Уши будто кровоточили, давление острыми клинками вонзалось в мозг. И холод… этот холод.

В первые несколько секунд она не заметила его за адреналином и болью от жесткого падения, за мыслями о дыхании. Но потом первый шок миновал, и на его место пришел другой.

Вода была холодна как лед.

Пятнадцать минут – это слишком долго, слишком глубоко, слишком холодно.

Раздалось глухое эхо, и погружение прекратилось. Валун наконец-то приземлился на дно каменоломни или, может, на удачно расположенный выступ.

Но это не имело никакого значения. Кива все равно оказалась слишком глубоко. Вода вокруг была такой темной, что она не видела ничего, кроме мутных искаженных силуэтов. Вряд ли зрители сверху хоть что-нибудь разглядят сквозь толщи и толщи воды.

Холодно… как она замерзла.

Кива выпустила еще несколько пузырьков. Легкие молили о свежем воздухе. Она обняла себя, пытаясь удержать тепло внутри, но напрасно. Холодная вода пронзала кожу, пронзала кости. Руки и ноги начали неметь: кровь прилила к жизненно-важным органам, сердцу и мозгу. Возможно, зелье Мота и помогало, но недостаточно.

Кива содрогнулась, как от кашля, но с ее губ все равно сорвалось лишь несколько пузырьков воздуха. Она знала, что если выдохнет больше, вдохнуть уже не сможет.

Пятнадцать минут.

Кива не представляла, сколько времени прошло. Сколько времени осталось.

Сколько времени она еще продержится.

Она не чувствовала пальцев на руках. Не чувствовала пальцев на ногах. Ее словно объяло огнем: нервы горели от обжигающего холода.

«Дыши! – кричало ей тело. – ДЫШИ!»

Она не могла.

Не было воздуха.

Не было воздуха.

Кива снова содрогнулась. Удушье начало брать над ней верх. В этот раз она не сумела остановить поток воздуха, рвущийся из легких, не смогла удержаться от такого естественного желания вдохнуть.

Нет.

Нет.

Теперь Кива задыхалась: вместо воздуха ее трахею наполнила вода.

Она задыхалась и кашляла, кашляла и задыхалась, вода наполнила ее легкие, наполнила ее желудок, и от воздуха, который Кива столь бережно хранила, не осталось и следа.

Все немело, руки и ноги казались бессмысленным грузом.

И темнота – она ширилась, разрасталась, пока тело содрогалось, содрогалось, содрогалось.

Пытка, самая настоящая пытка.

А потом все закончилось.

Кива перестала сражаться.

И канула в забытье.

Глава двадцать восьмая

– Дыши, черт тебя побери!

Кива подскочила, изрыгая воду, кашляя, хватая ртом воздух и одновременно с тем пытаясь выгнать жидкость из легких.

– Вот так, пусть выходит. Я с тобой.

От боли и холода Кива не соображала. Ее трясло, она не чувствовала рук и ног, грудная клетка и голова разрывались от боли, легкие и горло горели огнем, ребра саднило.

– Я с тобой, – повторил голос, и Кива наконец узнала его, узнала державшие ее руки.

– Дж-Дж-Джарен? – хотела выговорить она, но губы ее не слушались.

– Я здесь, – он прижал ее крепче к себе. – Ты жива. Жива.

Он повторял это, как молитву, словно сам тому не верил.

Сердце в грудной клетке Кивы стучало как бешеное. Как близка она была к смерти? Обязана ли она Джарену жизнью?

Но потом ей на ум пришли другие вопросы. Почему она сидит в объятиях Джарена? Где Рук? Наари? Остальные надзиратели?

Она с трудом медленно раскрыла глаза – холод, боль и изнурение овладели ее телом. Но когда Кива увидела, где она – они — находятся, новый прилив адреналина заставил ее вздрогнуть.

– Что…

Закончить предложение Кива не смогла. Она не верила своим глазам.

Они все еще находились в карьере.

Под водой.

Валун по-прежнему был привязан к Кивиной лодыжке.

Но… они дышали. Говорили. Не тонули.

Со всех сторон их окружал карман – огромный пузырь размером с человеческий рост. Воздух в пузырь поступал по воздушной трубке, тянущейся над их головами наверх, скорее всего на поверхность.

– Что за…

– Я все объясню, – быстро перебил ее Джарен. – Но сперва нам нужно тебя согреть. А не то впадешь в шок.

Кива не впадет в шок. Она и так уже находилась в шоковом состоянии.

И этот шок только возрос, когда Джарен прижал ее ближе и вокруг них вдруг заплясало пламя.

Тепло, блаженное тепло просочилось в кости Кивы, растапливая ее изнутри.

Она застонала и вцепилась в рубаху Джарена. Тепло его тела и не дающий дыма огонь вернули чувствительность ее рукам, прогнали ледяное небытие.