Мятежная королева

Джарен мгновенно наклонился, и Кива задрала ему рубаху еще выше. При виде его спины ее сковал лед и вместе с тем внутри разгорелось пламя. Даже после двух недель широкие глубокие раны затянулись лишь частично. То, что натворил Мясник… раны, которые он нанес Джарену…

– Понемногу заживают, – выдавила Кива, пытаясь задушить в себе гнев. И чувство вины. Она провела пальцами по одному из рубцов, и Джарена пробрала дрожь. – Однако, похоже, все еще болят.

– Оно того стоило, – тихо произнес Джарен, отчего сердце Кивы подпрыгнуло. Прочистив горло, Джарен добавил: – Но да, ощущения от них не самые приятные. Особенно когда ходишь.

Он не стал упоминать о том, что им обоим и так было прекрасно известно: последние побои Мясника только усугубили боль.

Помочь ему Кива никак не могла и уже собиралась опустить рубаху, как вдруг под свежими ранами заметила один из старых шрамов. Чтобы хоть как-нибудь отвлечься от разъедавших ее чувств по поводу новых ран, Кива коснулась пальцем старой. Джарена снова бросило в дрожь, но когда Кива подала голос, он застыл:

– Ты говорил, это сделал кто-то из твоих близких.

Джарен отодвинулся от нее и сам опустил рубаху.

– Забудь, что я говорил.

Забыть?

Забыть?

Он же наследник престола, один из самых охраняемых людей во всем королевстве. А его кто-то избивал. Третировал. И Джарен ей предлагает об этом просто забыть?

– Нет, правда, – твердо уверил Киву Джарен, увидев выражение ее лица. – Давай не будем об этом.

Глаза Киве застила красная пелена.

– «Не будем об этом»? – повторила она. В ней снова закипал гнев. – Ты готов рассказать мне о своей магии, своем титуле, своих тайнах и запретных планах, но не об этом?

Джарен молчал.

Все с нарастающей яростью Кива ткнула ему пальцем в лицо:

– После всего, через что мы с тобой прошли! После Ордалий, после этих богами проклятых отравлений, о которых, как обещала Наари, твоя семья позаботится, после всего этого ты хочешь, чтобы я…

– Хорошо, хорошо! Это была моя мать! – крикнул Джарен.

Его слова эхом пронеслись по тоннелю, и Кива отшатнулась.

Его избивала королева? Эти шрамы у него от руки королевы Арианы?

Огонек вспыхнул, словно откликаясь на душевные муки Джарена.

– Она… это все… – Он прервался, выругался, провел рукой по лицу и поморщился от боли, когда натянулись мышцы у него на животе. Глубоко вдохнув, Джарен попытался заново: – На самом деле это не она. Это все ангельская пыль. У мамы с ней проблемы, она периодически принимает слишком много. И слишком часто. В такие моменты она забывает себя, путается, теряет над собой контроль.

Киву захлестнуло сочувствие, заглушившее ее ярость. Всю ее ярость.

Она не могла поверить собственным ушам, но Джарен, очевидно, не лгал. Это объясняло и его нелюбовь к маковому молоку и любым другим лекарствам, вызывающим привыкание. Он видел, что может произойти, если применять их неправильно. Почувствовал на своей шкуре. Жил со шрамами.

Кива открыла рот, чтобы что-то сказать – хоть что-нибудь, – но Джарен ее опередил:

– Пожалуйста, – отрывисто сказал он, – не смотри на меня так. У тебя такой взгляд, точно ты считаешь меня сломленным.

Но Кива не считала Джарена сломленным. Наоборот, ей подумалось, что он один из сильнейших людей, кого она когда-либо встречала.

И это ее пугало.

– Пойдем, – поднялась она на ноги и протянула ему руку. – Пора идти.

Джарен вылупился на ее пальцы так, словно те могли его укусить.

– Ты ничего не сказала.

– Только что ведь, – не поняла Кива. – Я сказала, что нам пора…

– О моей матери. И шрамах.

Кива посмотрела на него сверху вниз.

– А ты хочешь что-то услышать? – спросила она. – Хочешь, я скажу, что мне жаль, что тебе пришлось через это пройти? Что я и представить не могу, как тебе было тяжело? Что я считаю невероятным то, что ты можешь отделить наркотик от человека и все еще любишь свою мать и готов ее защищать?

Джарен тяжело сглотнул.

Кива поднесла ладонь ближе, и в этот раз Джарен взялся за нее и позволил Киве поднять его на ноги. Он покачнулся от боли, и Кива машинально обхватила его руками, чтобы не упал.

– Я, конечно, могу все это сказать, но думается мне, ты и сам это знаешь. По крайней мере я надеюсь на это. – Она примолкла, но заставила себя закончить: – Еще могу сказать, что если ей до сих пор никто не помог, тебе нужно этим заняться.

Чтобы восстановить равновесие, Джарен обхватил талию Кивы, но как только она договорила и начала отстраняться, он притянул ее обратно и крепко обвил руками.

– Спасибо, – услышала она его огрубевший от волнения голос.

Кива не знала точно, за что он ее благодарит – за отсутствие жалости, которой Джарен так боялся, или за предложение найти матери помощь. В любом случае, сердце у нее чуть ли не выпрыгивало из груди от его близости, от того, как уютно она себя чувствовала в его объятиях, несмотря на бушевавшую в ее душе войну из-за того, что она знала о нем и о себе.

Однако она все же позволила себе насладиться этой слабостью. На целое мгновение Кива растворилась в Джарене, закрыла глаза, обняла его в ответ.

А потом вспомнила о его ранах.