Мятежная весна

– Но мне нужно многое разведать, и о дороге, и о замыслах короля. Чем больше мы узнаем, тем больше сможем сделать, чтобы остановить его. А уж если выведаем какое-нибудь слабое место, то используем непременно. – Мысль о порабощенных пелсийцах воспламеняла его сердце. – Клянусь, Брайон, мы его свергнем! К несчастью, прямо сейчас мы, можно сказать, слепы и глухи, не знаем, что у него на уме, пока он сам не расскажет в очередной речи. Мне очень нужны глаза и уши в этом дворце!

– Согласен, парочка шпионов очень даже не помешала бы. – Брайон кивнул. – Но как устроить, чтобы их не поймали и головы на пики не вздели?

– Хороший шпион – это тот, которого не заподозрят. Например, стражник. Или кто-то, кто выдал бы себя за лимерийского стражника.

– Не-ет, это точно головой на пике закончится! Соваться туда так скоро после победы короля Гая – чистое самоубийство.

Разум Йонаса усердно трудился, придавая окончательный вид мысли, зародившейся сразу после падения Ораноса.

– Значит, – сказал он, – нашим шпионом должен стать кто-то, уже находящийся во дворце. Кто-то очень близкий и к принцу, и к королю…

Клео Оранос

Неотвратимо приближался жуткий день свадьбы, и беспокойство Клео все росло. Она всерьез подумывала о побеге. Вот бы, подобно птице, расправить крылья и улететь из этого дворца далеко-далеко! И больше не возвращаться!

Но если у нее и было что-то общее с птицей – так это клетка, в которую ее заперли. Поэтому вместо бесплодных раздумий о тяжкой судьбе, ожидавшей ее через несколько недель, Клео сосредоточилась на том, что оставалось в ее власти. Она могла прибегнуть к знаниям. И приобрести новые. Надеясь на то, что найти ответы на вопросы пока еще не слишком поздно, Клео вот уже во второй раз за день направлялась в дворцовую библиотеку.

Но, еще не дойдя до высоких дверей хранилища книг, обнаружила Миру, всхлипывавшую в коридоре.

– Мира, дорогая! – Клео бросилась к подруге и крепко обняла ее. – Что случилось?

Девушка не сразу сумела заговорить внятно.

– Я все брата отыскать не могу! – кое-как выговорила она наконец. – Они убили его, Клео, я точно знаю, убили!

Клео постаралась увести ее подальше от охранников-лимерийцев, которыми, кажется, кишел каждый закоулок дворца. У них был приказ не спускать глаз с принцессы, чтобы она, чего доброго, не улизнула наружу.

– Живой он, наш Ник, – заверила Клео подругу, отводя ее ладони от мокрого лица.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы его убили, Магнус бы мне во всех красках расписал его гибель, чтобы я как следует прочувствовала. Чтобы знала: его убили за то, как он себя повел в Пелсии. – Даже мысль о подобной возможности ранила ее, будто каленое железо. – Магнус знает, что это сломит меня. И уж он не задумываясь рассказал бы мне о его смерти… Пусть мы еще не нашли Ника, Мира, точно говорю тебе: он жив!

Обязан быть жив, добавила она про себя.

Ее слова возымели должное действие. Мира постепенно овладела собой и перестала плакать. Она устало вытерла ладонью глаза, и в ее взгляде зажглись огоньки гнева.

– Ты права. Уж принц не упустил бы возможности насладиться твоей болью. Клео, как же я его ненавижу! Всякий раз, когда он является проведать принцессу Люцию, прямо дождаться не могу, чтобы ушел наконец! Зверь он, вот что!

За неделю, миновавшую с кошмарного дня их помолвки, Клео почти не виделась с новым женихом. Он, кажется, и сам избегал невесты, и это ее вполне устраивало.

– Золотые слова, – пробормотала она. – Просто постарайся ему под руку не попадаться, хорошо? Кстати, а как ты из спальни Люции улизнула? А то я последнее время совсем тебя не вижу.

– Там с ней сейчас королева. Она меня, конечно, выставила вон, ну а я и не возражала. Как же мне хотелось в этом гадюшнике хоть одно дружеское лицо увидеть! А тут вдруг ты прямо навстречу…

Клео подавила невольную улыбку. Верно, гадюшник. Лучше не скажешь!

– И я ужас как рада повидаться с тобой, – сказала она. – За весь день первый луч света!

Девушки стояли в начале длинного коридора, и Клео машинально обводила глазами череду больших портретов представителей династии Беллос. Встретив взгляд нарисованных глаз отца, Клео не смогла отвернуться. Он умер у нее на руках, истек кровью из раны, полученной при штурме замка. Испуская последний вздох, он вручил ей перстень, передававшийся в их семье из поколения в поколение. Согласно преданию, этот перстень мог каким-то образом помочь отыскать Родичей. Отец надеялся, что при посредстве их магии Клео сумеет сокрушить короля Гая и вернуть трон. А потом он умер и не успел ничего больше ей рассказать.

Клео верила, что ей досталось кольцо, некогда принадлежавшее волшебнице Эве. Его обладатель мог прикасаться к Родичам, не подпадая под искажающее влияние мощи элементалей, заключенной в утерянных кристаллах. Клео спрятала кольцо в своей комнате, за камнем, неплотно державшимся в стене. И повадилась целыми днями просиживать в библиотеке, отыскивая в книгах крохи сведений, которые позволили бы ей рассчитать следующий шаг. Отец так в нее верил! Гораздо больше, чем она сама в себя. Как же она теперь могла его подвести?