Мятежная

— Неправда, — отвечаю я, выставляя палец.

Гляжу на зеркальное стекло. Нетрудно представить, что я говорю с Джанин, стоящей за ним, даже видя собственное отражение. У меня русые волосы, как и у нее. Мы светлокожие, с жесткими лицами. Внезапно эта мысль так задевает меня, что на мгновение я теряюсь и стою молча, с поднятым пальцем.

Я светловолосая, хладнокровная. Мне любопытно увидеть снимок своего мозга. Я — как Джанин. И я могу ненавидеть, отрицать, бороться с этим… или использовать.

— Неправда, — повторяю я. — Сколько бы ремней вы на меня не надели, вы не сможете удержать меня в полной неподвижности, которая требуется для хорошего снимка.

Я прокашливаюсь.

— И потом, я хочу посмотреть его. Вы все равно меня убьете, так что какая разница, сколько я узнаю о своих нервных клетках, до того как вы меня прикончите?

Тишина.

— Почему ты так сильно этого желаешь? — спрашивает она.

— Кому уж не понимать, как не тебе. У меня равные склонности к Эрудиции, такие же, как к Альтруизму и Лихачеству.

— Хорошо, ты увидишь.

Я подхожу к лотку и ложусь. Металл холодный, как лед. Спустя несколько секунд я оказываюсь внутри аппарата. Гляжу на окружающую меня белизну. Когда была маленькой, думала, что так выглядят небеса. Теперь понимаю, что ошибалась. Белоснежный свет может быть зловещим.

Слышу стук, закрываю глаза и вспоминаю одно из препятствий в пейзаже страха. Кулаки, стучащие в стекло. Мужчины с невидящими глазами, пытающиеся похитить меня. Начинаю представлять себе, что стук — это сердцебиение. Или барабаны. Шум реки, бьющей в стену ущелья, у лихачей. Топот ног по лестнице по окончании Церемонии Выбора.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем стук прекращается и я выезжаю обратно. Сажусь и тру шею пальцами.

Открывается дверь. В коридоре Питер машет мне рукой.

— Пошли. Теперь посмотришь на снимки.

Я соскакиваю с пол и иду к нему. Когда мы оба оказываемся в коридоре, он смотрит на меня, качая головой.

— Что?

— Не знаю, как у тебя получается все время добиваться всего, чего ты хочешь.

— Ага, особенно сесть в камеру в штаб-квартире Эрудиции. И чтобы меня казнили.

Я говорю браво, будто убийства — нечто привычное для меня. Но, складывая губы, чтобы произнести слово «казнили», я вздрагиваю. Сжимаю предплечья пальцами и делаю вид, что спокойна.

— А то нет? — говорит он. — В смысле, ты же пришла сюда по своей воле. Я бы не назвал это хорошим инстинктом выживания.

Он набирает серию цифр на клавиатуре у следующей двери, и она открывается. Я вхожу в помещение по другую сторону зеркала. Там очень светло и много экранов, свет отражается в очках эрудитов. Другая дверь, напротив, щелкает, закрываясь. Перед одним из включенных мониторов находится пустой стул. Видимо, кто-то только что вышел.

Питер стоит вплотную ко мне, на случай, если я захочу на кого-то напасть. Но я не стану ни на кого бросаться. Далеко ли я убегу? До конца одного коридора, может, второго? А потом потеряюсь. Я не смогу выбраться, даже если не будет охранников, которые постараются остановить меня.

— Выведи их сюда, — Джанин показывает на большой монитор на левой стене. Один из ученых-эрудитов начинает стучать по экрану компьютера, и там появляется изображение. Снимок моего мозга.

Но на что смотреть? В принцие, я в курсе того, как выглядит мозг, и даже знаю названия основных зон, но не понимаю, чем мои полушария отличаются от остальных. Джанин смотрит на меня, постукивая пальцами по подбородку. Кажется, проходит много времени.

— Кто-нибудь, объясните мисс Прайор функции префронтального кортекса, — наконец говорит она.

— Это область мозга, за лобной костью, так сказать, — поясняет один из ученых. Девушка, не сильно старше меня, в больших круглых очках, от которых ее глаза кажутся больше, чем есть. — Отвечает за координацию мыслей и действий для достижения целей.

— Правильно. А теперь кто-нибудь подскажите мне, что вы обнаружили во внешних долях префронтального кортекса мисс Прайор.

— Они большие, — говорит другой ученый, мужчина с редеющими волосами.

— Уточни, — Джанин будто школьника отчитывает.

Я на уроке, осознаю я. Любая комната, где больше одного эрудита, превращается в класс. А Джанин — самый авторитетный учитель. Они смотрят на нее широко открытыми глазами и рвутся что-нибудь сказать, чтобы произвести на нее впечатление.

— Намного больше среднего размера, — поправляется мужчина с редеющими волосами.

— Лучше, — наклоняет голову Джанин. — На самом деле, одни из самых крупных внешних долей префронтального кортекса, какие мне доводилось видеть. А вот орбитальный кортекс заметно мал. Что означает сочетание этих двух факторов?

— Орбитальный кортекс отвечает за вознаграждение. Люди, постоянно жаждущие вознаграждения, обычно имеют большой орбитальный кортекс, — говорит кто-то. — Мисс Прайор не слишком-то свойственно жаждать вознаграждения.