Мятежник

— Больше нет, Нат, — жестко произнес Фалконер. — Это не разведка местности, Нат. Янки никогда не зашли бы так далеко на север. Я привел тебя сюда, чтобы попрощаться.

Старбак вытаращил глаза на полковника, гадая, было ли это какого-то рода тщательно продуманный розыгрыш. Похоже, что нет.

— Попрощаться, сэр? — запинаясь, повторил он.

— Это не твоя драка, Нат, а Виргиния — не твоя страна.

— Но, сэр…

— Поэтому я посылаю тебя домой, — полковник отмел слабые возражения Старбака с твердой любезностью, как мог бы говорить с бесполезным щенком, которого, несмотря на то, что тот и смог бы его развлечь в будущем, собирался пристрелить одним выстрелом в голову.

— У меня нет дома, — Старбак хотел, чтобы эти слова прозвучали вызывающе, но вышло какое-то жалкое блеяние.

— Конечно, есть, Нат. Я написал твоему отцу шесть недель назад, и он был достаточно любезен, чтобы мне ответить. Его письмо с белым флагом доставили на прошлой неделе. Вот оно, — полковник достал сложенную бумагу из сумки на поясе и протянул ее Старбаку.

Старбак не сдвинулся с места.

— Возьми его, Нат, — поторопил Адам своего друга.

— Ты об этом знал? — Старбак в ярости обернулся к Адаму, испугавшись, что друг его предал.

— Я рассказал Адаму этим утром, — вмешался полковник. — Но это сделал я, а не Адам.

— Сэр, но вы не понимаете! — воззвал Старбак к полковнику.

— Как раз понимаю, Нат, понимаю! — полковник Фалконер снисходительно улыбнулся. — Ты пылкий молодой человек, и в этом нет ничего плохого. Я тоже был импульсивным, но не могу позволить, чтобы юношеская горячность сделала тебя мятежником. Этого не будет, ей-богу. Никто не должен сражаться против собственной страны из-за юношеской ошибки. Так что я определил твою судьбу, — твердо произнес полковник, снова протянув письмо Старбаку, которому на этот раз пришлось его взять.

— Твой брат Джеймс находится в армии Макдауэлла, — продолжал полковник, — и он приложил разрешение, которое позволит тебе безопасно пройти через ряды северян. Как только ты минуешь пикеты, тебе следует найти своего брата. Боюсь, тебе придется отдать мне саблю и пистолет, но я оставлю тебе Покахонтас. И седло! Дорогущее седло, Нат, — он добавил последние слова в качестве приманки, которая должна была примирить Старбака с его неожиданной судьбой.

— Но сэр…, - снова попытался выразить протест Старбак, в этот раз в его глазах стояли слезы. Он чувствовал горький стыд от этих слез и попытался их смахнуть, но одна капля всё равно вытекла из его правого глаза и пробежала вниз по щеке. — Сэр! Я хочу остаться с Легионом!

Фалконер улыбнулся.

— Очень мило с твоей стороны, Нат, и правда мило. И я очень это ценю. Но нет. Это не твоя драка.

— Северяне могут думать и по-другому, — Теперь Старбак пытался говорить вызывающе, будто полковник наживал себе страшного врага, отсылая его.

— Могут, Нат, могут. И если тебе придется сражаться против нас, я буду молиться, чтобы ты выжил и воссоединился со своими виргинскими друзьями. Не так ли, Адам?

— Именно так, отец, — с теплотой подтвердил Адам, собираясь пожать руку Старбаку.

Старбак не отреагировал. Самым большим оскорблением было не в том, что его выгнали из Легиона, а в том, что полковник был о нём такого низкого мнения, и потому он попытался разъяснить свои расцветающие надежды на то, чтобы стать военным.

— Я и правда думаю, сэр, что военное дело — это та профессия, в которой я смогу преуспеть. Я хочу быть вам полезным. Отплатить вам за гостеприимство и доброту, показав, на что я способен.

— Нат! Нат! — прервал его полковник.

— Ты не военный. Ты студент-теолог, попавший в западню. Разве ты этого не видишь? Но твоя семья и друзья не собираются допустить, чтобы ты разрушил свою жизнь из-за какой-то коварной девицы. Тебе преподали хороший урок, но теперь настало время вернуться в Бостон и принять прощение родителей. И создать новое будущее! Твой отец объявил, что ты можешь оставить надежды стать священником, но у него на тебя другие планы, и чем бы ты не занялся, Нат, я уверен, ты преуспеешь.

— Это правда, Нат, — ободряюще произнес Адам.

— Позвольте мне остаться всего лишь на еще один день, сэр — умолял Старбак.

— Нет, Нат, ни часом дольше. Я не могу сделать тебя предателем в глазах твоей семьи. Это будет не по-христиански, — полковник наклонился к Старбаку. — Отстегни портупею, Нат.

Старбак подчинился. Во всём, что бы он ни предпринимал, он потерпел провал, размышлял он. Теперь, когда его военная карьера превратилась в руины, даже не начавшись, он отстегнул свою неуклюжую саблю и тяжелый пистолет в поношенной кожаной кобуре и протянул их законному владельцу.

— Мне хотелось бы, чтобы вы еще раз подумали, сэр.