Мятежник

В двух парлигах от расстреливаемого корабля пространство исказилось, поплыло и из даль-прыжка вышел новый крейсер, который тут же вступил в бой, ударив из всех орудий по «Огненноликому».

Марко Луческу не ожидал такой подлянки от коварной судьбы, но, как известно, удача пирата – коварная барышня, которая так и хочет показать свой сучий характер. Корабли прикрытия тут же окружили «Огненноликого», принимая удар на себя. Луческу огрызнулся в ответ короткими залпами по правому борту, а затем полностью переключился на новую цель. Корабли, помеченные эмблемами в виде огненных шаров, атаковали противника, паля из всех орудий. Тем самым натиск на флагман ослаб, и защитные щиты вспыхнули с новой силой, распределяя поступающую извне энергию и расходуя ее на оборону.

Давыдов бросил нервный взгляд на терминал. Почему же остальные капитаны не спешат на помощь братьям? Почему медлят? Может, это преступная нерешительность связана с нежеланием лишний раз подставлять свой борт под оплеухи врага. Надеются, что в этом бою уж точно разберутся без их участия. Как там в древней пословице говорилось: «любители загребать жар чужими руками». Или не вступают в бой, потому что давно продались, перешли на сторону Магистрата, посчитав, что два спонсора лучше, чем один, тем более если ради получения прибыли можно ничего не делать и ни во что не вмешиваться.

Илья ошибался. Увлеченный своим первым космическим сражением, он не заметил, что остальные пиратские корабли ввязались в бой с появившимися отовсюду кораблями Поргуса.

Они гроздьями выныривали из подпространства и тут же вступали в бой, так что корсарам не оставалось ничего, кроме обороны. Корабли Поргуса навязывали свой рисунок боя, так что ни у кого не оставалось сомнения, что они тщательно готовились к этой встрече. Значит, они знали о нем заранее. По всему выходило, что в среде восставших завелась крыса. Осталось только выяснить, среди корсаров или на борту «Ястреба Пустоты». Илья поклялся, что сразу после того, как сражение закончится, найдет крысу и выстрелит ее в Пустоту без скафандра. Если, конечно, они останутся живы. Мертвецам не подвластны тайны следствия.

Давыдов наблюдал, как появлявшиеся корабли Поргуса медленно, но верно зажимали их в клещи. Вот вспыхнул корсарский корабль с эмблемой – латная перчатка, держащая розу. За ним еще один из той же эскадры. Если память Илье не изменяла, они принадлежали капитану Джулиусу О’Харра с корабля «Сердце Розы».

Рыцари Пустоты не остались в долгу. В следующую минуту несколько малых крейсеров Поргуса разлетелись на куски, превращая унылый космический пейзаж в яркое карнавальное полотно.

Давыдов от радости подпрыгнул на месте. Сердце застучало с удвоенной силой. Фома Бродник замер, боясь пошевелиться и спугнуть удачу. Сэм Крупп, наоборот, выскочил из кресла и потряс кулаками в воздухе, что-то прокричав на неизвестном Илье языке. Только в глазах Карена Серое Ухо Давыдов увидел обреченность. Чаша весов качнулась в их сторону лишь на краткий миг, и скоро равновесие восстановится.

Надо признать, их обыграли вчистую. Объединенный корсарский флот и «Ястреб Пустоты» оказались окружены регулярными войсками Поргуса. Кольцо схлопнулось, и теперь они были обречены на уничтожение.

Илья отказывался в это верить. Он все просчитал. В его плане не было изъяна. Они должны освободить королевство, планета за планетой, сектор за сектором. Теперь же все разваливалось на глазах, превращалось в очередной огненный факел с каждым новым подбитым кораблем. Но как же его секретная карта? Союз Возрождения обещал, что часть флота перейдет на его сторону. Преданные ему капитаны обратят оружие против Магистрата. Сейчас самое время сдержать обещание. Где же хваленый Союз Возрождения? Проклятые предатели, почему они медлят? Почему ни один из кораблей Поргуса не перешел на его сторону? Они не могут не знать, кого сейчас методично уничтожают борт за бортом.

Флагманский корабль Марка Козыря «Червонный туз» вспыхнул ярким пламенем и развалился на две части. Илья видел, как пространство вокруг корабля усеялось тысячами крохотных точек – выброшенные в Пустоту люди, в мгновение превратившиеся в бездушные оболочки. Страшное зрелище, от которого Илья не мог оторвать взгляда. Оно завораживало, очаровывало и сводило с ума.

Давыдов сейчас бы не отказался от маджахарской жары, да чтобы покрепче, да позабористее. Наблюдать, как все надежды и мечты горят в геенне Пустоты, он не хотел, но и не мог оторваться.