Мятежник и аристократка

Конечно же всю правду я рассказать не могла. Я понимала, чем рискует Кристоф, и что его провал повлечет за собой рост рейтингов Ханса, но принимать сторону бывшего мужа я не собиралась. Я лишь хотела опровергнуть ту ложь, которую наплел Ханс, чтобы уровнять их шансы в предвыборной гонке.

Мне пришлось придерживаться истории, которую рассказал Кристоф на юбилее матери. Немного сглаживая шероховатости и стараясь уходить от скользких вопросов о внезапном разрыве с Хансом и скорой свадьбе с Кристофом, о своих политических убеждениях и об отношениях с бывшим мужем.

Старалась держаться как можно увереннее, но все равно переживала. Несколько раз я взглянула на Кристофа за спиной оператора, он поднял большой палец вверх, и мне действительно становилось легче. Он был рядом, и я чувствовала его поддержку.

Интервью продлилось около двух часов. Журналистка поблагодарила меня за работу, и съёмочная группа начала собирать аппаратуру. После началась семейная фотосессия для журнала. Фотограф, как настырный шмель, кружился вокруг нас, но мы его почти не замечали. Кристоф так нежно обнимал меня за плечи и ласково смотрел в глаза, что весь мир уходил на задний план. Я лишь смущенно улыбалась и отводила взгляд. Он наклонился к моему уху и прошептал так, что слышала только я:

– Ты так смущаешься, словно влюбилась в меня.

В ответ я лишь покраснела, а на его лице появилась победоносная улыбка. И хоть сьемка заняла много времени, показалось, что прошёл лишь миг, в котором я утонула в его глазах.

– Ты молодец. Это нужно отпраздновать, – он легонько коснулся губами моей щеки.

Предложение Кристофа всё ещё звенело в моей голове, и я до конца не решила, отвергать его или принимать. Мы спустились на первый этаж отеля «Алекс Нортон», где находился уютный итальянский ресторан, предназначенный только для вип-гостей.

Вечер плавно перетекал в ночь. В зале звучал саксофон, мелодия трогала сердца. После стресса есть не хотелось. Мы заняли два места у барной стойки. Бармен поставил перед нами бокал красного вина для меня и виски для Кристофа.

– Что теперь будет? – начала я разговор.

– Интервью покажут по всем телеканалам. Оно вызовет сильный резонанс. Общественность любит такие истории.

– У Ханса будут проблемы?

– Не думаю, он выкрутится. Он хорошо умеет это делать… Ты за него переживаешь?

– Ты ревнуешь?

Кристоф отпил из своего бокала, медля с ответом.

– Думаю, да, – обескуражил меня своей откровенностью. – Что у вас с ним за дела?

– Ничего, кроме метания камней.

Кристоф тихонько рассмеялся.

– Вот и славно.

Он бросил небрежный взгляд на бармена, после которого тот скрылся из зала, оставляя нас вдвоем. Муж положил руку мне на талию и проникновенно прошептал:

– Завидую ему черной завистью. Ему удалось покорить такие высоты, которые до сих пор мне не сдались.

Понимая, что Кристоф говорит не о политических достижениях, я смущенно хихикнула.

– Терпение – твоя добродетель, – обхожу щекотливую тему.

– Ты слишком хорошего обо мне мнения. Я чертовки нетерпелив. Так и хочется… – он пальцами сбросил тонкую бретельку платья с моего плеча … – снять с тебя эти тряпки и хорошенько…

Я ладонью закрыла ему рот, взволнованная его словами.

– Если ты не замолчишь, тебе придется спать под дверью номера.

Он осторожно убрал мою ладонь.

– Думаешь, меня это остановит?

– Уверена в этом.

– Готов побиться об заклад, что, если я захочу, ты сама мне откроешь дверь.

– Самоуверенность тебя погубит.

Я поправила платье и встала из-за барной стойки. Показательно прозвенев ключами, грациозно пошла к выходу – ему никогда не попасть в номер!

– Я допью и поднимусь, – бросил он вдогонку.

– Я положу у двери подушку для тебя.

Размеренным шагом я вышла из ресторана в холл и пошла к лифту. Обернувшись, увидела Кристофа – он шел за мной, хитро улыбаясь и не торопясь. Я вошла в кабину и нажала кнопку нужного этажа. Всего пара секунд – и я уже шла по коридору к своему номеру. Кристоф появился на лестнице, когда я проходила мимо неё. Его взгляд заставил сердце сбиться с ритма.

– Ты не успеешь.

– Я и не тороплюсь.

Он шел мимо дверей чужих номеров, и в каждой громко щёлкал замок.

Я быстро скользнула в номер и заперла дверь. Прислонившись к ней спиной, я прислушивалась к мягкому шороху его шагов. Наконец, ручка дернулась вниз.

***

Кристоф положил ладонь на дверь, ощущая Ив даже через преграду. Она была совсем близко и всё же далеко. Её запах завлекал и сводил с ума. Ему не мешала эта дверь, он мог бы с легкостью открыть её, но, улыбнувшись, сделал по-другому.

Мужчина медленно очертил рукой силуэт жены, и с её плеча соскользнула одна бретелька. Он огладил её грудь и бедро, и Ив отпрянула от двери, ощущая его прикосновения и не понимая – как? Оперевшись о консоль с зеркалом, она смотрела на дверь, ощущая нежное прикосновение мужа. Кристоф снова очертил силуэт жены, уже другой рукой – и вторая бретелька упала с плеча Ив, и снова будто невидимая рука огладила её бедро. Кристоф потянул молнию на спине, расстёгивая её и обнажая прямую спину жены, и она схватилась за платье, прижимая его к груди, чувствуя себя странно, как тогда, у зеркала.