Мятежник и аристократка

Утром Кристофа уже не было. Видимо, он решил мне дать время все обдумать. Возле кровати на маленьком столике стоял завтрак.

– Вот тебе и доброе с утро, – грустно произнесла Мариса.

– Доброе…

От бессилия и желания выкинуть всё из головы, я включила плазменный телевизор, занимавший всю стену. На экране возник Ханс, он давал интервью о моем исчезновении. Если раньше я жалела, что бросалась в его камнями, то сейчас мне захотелось забить его ими до смерти. Пульт с грохотом разбился о стену, разлетаясь на мелкие осколки. В голове пульсировала единственная мысль: «Меня все предали». Даже Мариса, острая на язык, притихла. До обеда не было произнесено не единой фразы. Я провела это время, сидя на пляже у воды, давая волнам дотрагиваться до моих стоп. Океан умиротворял и помогал разобраться с тем хаосом, что творился в голове.

Кристоф тихонько подошел сзади и сел рядом со мной. Я даже не посмотрела на него.

– Ты со мной теперь совсем не будешь разговаривать?

– А есть смысл тебе что-то говорить?

– Есть, – он поднял небольшой камушек и бросил его в воду.

– Я дам это чертово интервью, если ты пришел ради этого.

– Не надо, я уже всё отменил.

Я взглянула на него, стараясь понять, серьезно он говорит или блефует.

– Ты мне жизнь спас в лесу, думаю, это будет честно.

Кристоф оставил последнюю реплику без комментария.

– Когда придёт журналистка? – настаивала я.

– Никогда.

Ещё один камушек полетел в воду. Всё утро я думала, как выскажу ему всё в лицо, но когда он оказался рядом, мысли улетели, и я сказала совсем другое:

– Если не завершить наше исцеление, я никогда не смогу иметь детей. Поэтому я искала человека из моих видений.

Тень боли пронеслась по его лицу.

– Я этого не знал… Прости…

Тишину между нами разбавлял шум волн. Казалось, что больше ничего их не потревожит, но Кристоф продолжил:

– … Прости, что заставил тебя жить под замком, что разрушил твой брак. Наверное, я был не прав… – очередной камень упал волну. – …Но я не жалею об этом.

– Спасибо, что разрушил мой брак.

– Надеюсь, ты не злопамятная и не станешь разрушать мой.

Я слабо улыбалась.

– У меня есть последняя просьба. Давай попробуем всё начать с начала. Без барьеров вокруг дома и смотрителей. Я уже раскрыл тебе всё свои тайны и давно полюбил твои, – его ладонь накрыла мою, – дай нам шанс и, если не получится, я обещаю, что опущу тебя.

Его откровение лишило дара речи, но, собравшись, я произнесла лишь:

– Я подумаю…

– Буду ждать.

Кристоф сжал и поцеловал мою руку.

– Думаю, настал момент завершить исцеление.

Я крепко обхватила его руку и начала обряд. Кожу обдало сильным жаром, а мои вены засветились, перенося энергию. Я собрала всю силу, которая у меня была, и направила её к Кристофу. Она медленно перетекала в его тело, я чувствовала, как, дойдя до сердца, магия прильнула к старым шрамам, излечивая их.

Сияние на нашей коже померкло, говоря о завершении обряда. В приподнятом настроении я задираю свою футболку и замираю в непонимании – ничего не получилось!

– Ничего не могу понять…

Кристоф расстегнул рубашку, проверяя, что стало с его шрамами.

– У меня тоже без изменений.

– Но как? Я сделала всё правильно! Я почувствовала, как тело исцелилось. Видимо, что-то мешает.

– Ни «что-то», а «кто-то», – задумчиво произнес Кристоф. – Морок.

Меня будто окатило ледяной водой.

– Он… может?

– Он многое может. На то он и демон.

– Значит, нужно выгнать его. Почему ты до сих пор его не прогнал?

– Нельзя взять и выгнать демона. Я уже не первый год бьюсь с ним. Вот почему я спонсирую все эти раскопки и музеи. Я ищу ответ на этот ответ, и, знаешь, что…

– Что?

– Такие демоны, как Морок, не уходят одни. Они всегда забирают с собой носителей.

Красиво обставленная комната для приёма небольшой группы гостей была заполнена незнакомыми людьми. Около часа визажист потратил, убирая следы бессонной ночи. Ещё столько же трудился парикмахер, придавая волосам объёмные волны. Платье карамельного цвета на тонких бретельках выгодно оттеняло цвет моей кожи. Я молча сидела перед оператором, пока тот настраивал камеру.

Молодая журналистка в дальнем углу комнаты разговаривала с Кристофом. Я улыбнулась, когда наши взгляды встретились. Кристоф не хотел этого интервью – я настояла. Он долго отпирался, пока я не упрекнула его, что он опять решает всё за меня. С трудом, но он впервые мне уступил.

Последние сутки перевернули всё с ног на голову. Кристоф уже не был в моих глазах заносчивым самовлюбленным типом, мечтающим лишь о чистокровном продолжении рода. Я увидела его другого: сильно и любящего, нежно оберегающего и терпеливого. Я смогла осознать всю глубину чувств, которые тревожили его долгие годы. И пусть во мне еще саднила обида, при воспоминании о том, сколько раз он играл мною в роли незнакомца, но это несопоставимо с предательством Ханса.

Журналистка села напротив меня в кресло, а на аппаратуре загорелась яркая кнопочка эфира. Я немного нервничала и боялась каверзных вопросов, но, вопреки волнениям, наша беседа проходила доброжелательно.