Мятежник Хомофара

Глава 38

Слишком мало сил! Доэ волочит его, потому что ему самому уже не развить необходимой скорости. Но все равно не успеть. Преследователи дышат в спину.

Вот и завершено твое путешествие, Вадим. Пришла пора расплачиваться за свои грехи. За то, что был выскочкой и самовольно покинул предоставленное тебе место в оболочке. За то, что отказал Гаерской. За то, что убил её в своем подсознании, а потом в страхе, прыгая с уровня на уровень, мчался от её проклятия. За то, что предал Доэ. И за то, что потом нарушил Великое Соглашение.

Но Доэ! За что же расплачиваться ей?

Вадим снова увидел призрак двухлетней девочки, мечущийся по пустырю, обагренному кровью, в поисках мамы и папы…

Чистые васты – эти равнодушные боги – безусловно, могли бы стереть его и Доэ в мгновенье ока из вселенской памяти.

Но они только наблюдают: а что будет дальше? Какой абсурд! Разве им, абсолютным, неизвестно все наперед?

А те, что гонялись за ним на своем агрегате, – конечно, они понимают, как он слаб, и тоже играют с ним, щекочут пятки и ждут, когда он остановится сам.

Сильные любят игры.

Он тоже недавно чувствовал себя всесильным, и что двигало им в тот час, как не азарт игры? Этот азарт и был тем самым Неведомым Нечто, которое влекло его к тайнам вселенной.

– Доэ, забери мою силу…

«Замолчи ты!»

Впереди – Алехар, удивительный мир, на который так уповает Доэ.

Алехар – это то место, где могли бы жить миллиарды рас. Но этот мир пуст. Он как прекрасный газон, по которому запрещено ходить.

До Алехара лететь ещё долго. Даже если хватит сил добраться, то нет шансов пробиться через толщу черни. Хотя Доэ и говорит, что она что-то придумает…

Черт! Как же зовут того парня, который возглавляет Кантарат? Имя какое-то диковинное…

Память! Мозги! Что происходит?

Происходит ужасное, как будто вримы влезли в само его существо и крошат изнутри.

– Я начинаю забывать! Что это, Доэ?

«Со мной то же самое, – быстро отвечает она. – Похоже, у них доступ к нашему прошлому».

– Можешь с этим что-нибудь сделать?

«Нет, – спокойно отвечает Доэ. – Когда-то меня вычислили кантаратские. Подсели на отрезок прошлого, стали его менять. Харт выручил…»

Вадим вдруг осознает: жизнь Доэ для него такая же загадка, как и прежде. Нет, гораздо более непостижимая!

Харт? Кажется, он на стороне Доэ. Почему же так просто он оставил их в столь трудную минуту?

Широкая безвременно-беспространственная полоса преследует их, в её эпицентре мчится агрегат вримов, а внутри, в самом мозге Вадима, поселилось тление, оно разъедает, как щелочь, образуя маленькие очаги пустоты, которые затем сливаются в более крупные, и в этих очагах исчезают кусочки жизни.

В какой-то миг Вадим увидел себя за рулем своей старенькой «тойоты», почивающей в далеком поверхностном слое оболочки, невдалеке от его крепко спящего тела.

Мчится мимо стена.

В окне, повторяющемся как кадр киноленты, – силуэт женщины-наблюдателя. Нет, это не женщина-хомун. Кто-то совсем иной природы.

Женщина поднимает руку, указывает на Вадима, а из-за её плеча высовывается чья-то голова…

Слишком мало сил!

Но почему ему прежде так везло?

Ведь он и тогда не искал всесилия, не уходил от вины. Может, прежде он жил в долг? Кто-то хотел дать ему надежду, чтобы потом, посмеявшись, отобрать ее?

Он наследил в чистой васте. Конечно, персоназы теперь тоже за ним непрерывно наблюдают.

А может, три первопричины рассорились в нем, и теперь соединение трех кровей стало нестойким?

– Доэ! Забери мою силу, пока я не развалился… Иначе… будет поздно…

Ну почему она не хочет это сделать?

Как же он теперь понимает того персолипа, которым сам пренебрег.

– Доэ! – стонет Вадим (и испытывает к себе отвращение).

Затрещина, которой Доэ наградила Вадима, была настоящей жертвой истине. Скорость движения упала. Пятки тут же почувствовали прикосновение смерти. Все. Игра окончена, но в Вадиме срабатывают какие-то глубинные резервы. Он выталкивает себя и Доэ на полшага вперед и сам останавливает время. Почти останавливает. Даже вримы, преследовавшие его, превращаются в уродливую окаменевшую медузу. Доэ тоже застывает, возможно, она не хочет потратить остатки сил на сверхускорение.

– Племянница Крапса! Именем твоего дяди, который стал моим учителем! Взываю к тебе! – восклицает Вадим.

(Нет, сознание его ещё рыдает; это ажна приходит на помощь.

Ажна начинает вдруг говорить на языке пространства.)

– Племянница Крапса, помоги спастись… Я знаю, это вы, стихии, дающие чистым вастам силу, создали Доэ. Пусть ваше действие и не было осознанным, вы в своей глубине понимаете, что вселенная не должна быть генератором. Зачем совершенным вастам дополнительная сила? Чтобы стать больше? Да ведь они и так абсолютны! Им не нужна сила, в их вастах нет свойства рассеивания силы!.. И ты тоже это знаешь!.. На самом деле, было бы полезно, если бы Вселенная превратилась в сад. Смотри, вот перед тобой девушка-хомун, которая сделала первые изменения… Помоги нам, племянница Крапса! Останови эту смерть, она движется за нами!