Мятежник Хомофара

Путешествие Вадима от момента вылета из Кантарата до приземления рядом с карманом, где жило Создание, длилось 1346223 секунд. В пересчете на земное время — около четырнадцати дней. За этот период Расин получил сорок три удара ледяными камешками, дважды останавливался передохнуть и ни разу не ел. В теле чувствовались слабость и ломота. Сейчас главное — пища.

В синеватом свете колодца Создание выглядело экзотично. Тварь имела округлый вид и походила на лепеху. Неожиданно для себя Расин улыбнулся. Перевел взгляд на собственное тело: кожа да кости, всюду следы ранений, доспехи изуродованы и не хотят самовосстанавливаться. То, что существо попалось на пути, было счастливой случайностью.

«Используй сгустки силы», — говорил Кробиорус. Однако Вадим и представить себе не мог, что здесь, в колодце, так быстро теряются силы.

За пределами вселенной, в чистых вастах, где ещё предстояло побывать, отсутствует свойство рассеивания сил: там действует другой закон. (Кробиорус, при всей своей нелюбви к определениям, называет его законом безусловной относительности. Парадокс говорит, что сущности разобщены и бессмертны.) Здесь же, в Мегафаре, в себя надо непрерывно заталкивать энергию, даже если ты из чистой васты, иначе через какое-то время от тебя ничего не останется: рассеивание.

В Глубине Мегафара живут скопления силы, вроде этой лепешки. Они вполне пригодны для еды. Кробиорус научил Вадима всему, что необходимо для того, чтобы выжить, а поток преображения выстроил полученные знания в правильном порядке.

Необходимо срочно восполнить потери, но была одна проблема: когда Расин забрался в карман, лепеха его приветствовала . Если бы не этот пустяк, Расин уже давно, исполненный новых сил, продолжил бы путь.

Творящее подсознание — ажна, — развитое в Пустыне, давало Вадиму возможность контачить с любыми сущностями вселенной. Но он не был экспертом по определению степени разумности существ. На поверхности ему не приходилось употреблять в пищу ничего разумнее свиньи и коровы.

— Откуда в тебе интеллект? — спросил Вадим, пытаясь понять, где у Создания располагаются органы чувств.

— В колодце полно мыслей, — ответило Создание. Когда оно вновь заговорило, стало понятно: мембрана, покрывающая тварь, и есть главный орган чувств: нею она слышит, видит и говорит.

Персолип!

Тварь была порождением кармана, а карман — порождением колодца.

Расин эту теорию помнил. Поток мыслей и частиц, движущихся по колодцу, неравномерен. Кое-где имеются искривления. В районе кармана колодец похож на варикозное расширение вены. Здесь несложно образоваться сгустку силы — своеобразному энергетическому тромбу.

Две предыдущие остановки Расин провел в подобных карманах, только те были необитаемы (может, ещё до него их опустошил Криброк?).

— Чьи же это мысли? — спросил Вадим. Уже второй вопрос.

(«Хомо, — предупреждал Кробиорус. — Нельзя разговаривать с пищей. Тем более, задавать ей вопросы».)

— Посмотри сам, — добродушно отозвалось Создание. — Так будет проще.

Вадим склонился над персолипом. Опрокинутая шляпка гигантского гриба.

— Куда смотреть-то? — Это был третий вопрос.

— В самую середину.

Круглое пятно. Смахивает на объектив фотокамеры.

— У тебя там глаз, что ли?

(«Хомо, если ты задашь больше трех вопросов, тебе придется стать предателем своей сущности».

Чушь! Я воин. Я готов ко всему.)

— Нет, — отозвался персолип. — Это у меня сердце.

Вот так просто, да?

(«Тот, кто отвечает на вопрос, не является твоей пищей. Он станет либо братом, либо врагом по разуму».)

Внутри заныло.

Человеческое взбунтовалось и столкнулось грудью с полярным понятием выживаемость.

Создание мыслит, и у него есть кое-что, что оно само именует сердцем. Противостояние колом расперло грудь.

(Но если ты немедленно не восполнишь потери, то вряд ли долетишь даже до следующего кармана.)

Что, если ажна ошиблась в выборе синонима? Ведь мог персолип сказать: центр, середина, середка…

— Сердце, говоришь? Ну, ладно, я погляжу.

Прежде чем попробовать этот пирог, стоит его тщательно рассмотреть.

(«Чем чувствительнее и тоньше ажна, тем больше на твоем пути братьев по разуму»).

Вадим наклонился ниже, освободил Странное Создание от тонких нитчатых пусторослей, которые были основными обитателями колодца и встречались повсюду.

Гляди, как тебя опутало, братец… Засиделся ты здесь, видимо. Ничего, скоро со мной вместе попутешествуешь!

Он попытался вытащить персолипа из углубления в стене, куда тот врос, но тело Создания было хрупким, и в двух местах появились маленькие трещинки.

Прямо как настоящий гриб, — подумал Расин.

«Прямо как настоящий гриб», — отозвалось внутри.

Любопытно! Сколько мыслей могло поместиться в этой твари?

«Любопытно! Сколько мыслей могло поместиться в этой твари?»

— Да ты просто карта памяти, — сказал Вадим, чувствуя, как от сердца отлегает.

Обычный накопитель…