Мятежное пламя

Одежды на мне не было. И на Сиек-тян — тоже. Она придерживала мою голову, не позволяя мне опуститься на дно. Вода доставала ей до ключиц.

— С возвращением, — улыбнулась Сиек-тян.

— Ты… опять? — просипел я.

Она улыбнулась ещё шире. А потом наклонилась ко мне и поцеловала в губы. Сильно, требовательно. И я уступил её напору, потому что это была — жизнь. Вода. Стихия.

— В этот раз, — прошептала Сиек-тян, — я не заберу твою душу. Твоя душа теперь гораздо больше, чем моя. И она может вместить в себя целый мир.

Налетел ветерок, бережно коснулся моего лица. Потом показалось, будто сама вода гладит меня. А в тот миг, когда солнце окончательно кануло за горизонт, вокруг нас на воде загорелись огни.

— Что это? — спросил я.

— Это Стихии, — прошептала Сиек-тян. — Стихиали. Они благодарят тебя за избавление от тысячелетнего рабства. За то, что благодаря тебе в нашем мире появилась богиня. Чувствуешь, Мортегар?

— Чувствую… Чувствую, что душа вот-вот вырвется обратно.

Всё вокруг казалось таким мистическим, что я не верил, будто вернулся. Чёрная вода, яркие огни. И эти ласковые прикосновения Стихий…

Сиек-тян нахмурилась, и её рука приподняла мою голову. Мне пришлось изменить положение. Ноги нащупали каменистое дно, и оно будто притянуло их, я словно врос в камни, обретя устойчивость. Сиек-тян теперь держалась за меня. Прижималась ко мне.

— Ты должен поверить, что ты жив, — прошептала она. — Это нелегко. Я и сама в первый раз с трудом вынесла возвращение из света. Но и во второй раз это ничуть не легче…

— Просто верни меня к ним, — попросил я. — Они ведь, наверное, ждут…

— Они не будут рады, если ты вернёшься к ним мёртвым, со взором, обращённым за грань. Сейчас, пока магия ещё бушует, пока порталы открыты, мы завершим ритуал.

— Как? — спросил я.

Ответом послужил новый поцелуй. А потом её ноги обвились вокруг меня. И огни вспыхнули ярче.

— Да ты издеваешься? — вздохнул я.

— Живи, Мортегар. Так надо.

И я жил.

Я дышал, и сила Воздуха наполняла меня. Огонь согревал своей энергией. Вода, казалось, проникала внутрь сквозь поры кожи. Земля, которую я ощущал ногами, наполняла тело могуществом, которого с каждым мигом становилось всё больше.

Тело Сиек-тян казалось горячим. Я обнимал её, прижимал к себе, ощущая дрожь, слыша судорожные вдохи и выдохи, чувствуя, как её пальцы впиваются мне в спину.

И в тот миг, когда все Стихии, казалось, переполнили меня до отказа, меня пронзило ощущение до такой степени земное и настоящее, что воспоминания о ярком свете померкли, затаившись в дальних уголках подсознания, откуда изредка будут выползать, чтобы посетить беспокойные сны и наполнить их покоем.

Не сдерживаясь, закричала Сиек-тян, и её тело, ещё несколько раз дёрнувшись, расслабилось. А у меня вновь закружилась голова.

— Живи, — донёсся до меня шёпот. — Просто — живи. Как умеешь. Они ждут тебя.

Голова кружилась, кружилась, и, наконец, на смену дурноте пришло забытьё.

Но и оно не продлилось долго.

Я открыл глаза, гадая, было ли всё это бредом, посмертным переживанием. А если было — то с какого момента и до какого? И боже, как есть-то хочется… Кажется, я рассуждаю, как человек. Как живой человек.

Ощущения были знакомые. Звёзды и луна покачивались над головой. Я с трудом приподнял голову и обнаружил, что лежу на палубе корабля. Увидел голые мачты со спущенными парусами. Что-то поскрипывало. Настоящий корабль, не магический.

Я был одет в свою привычную одежду и укрыт плащом. Под плащом я оказался не один. Слева от меня лежала Натсэ, обнимая меня левой рукой. Справа — Авелла. Она, как всегда, свернулась калачиком, но тоже держала правую руку у меня на груди. То место, которого касались её пальцы, отдавало смутной болью. Туда однажды вонзился кинжал…

Но я выгнал прочь это воспоминание. Не сегодня. Не сейчас.

И Натсэ, и Авелла спали. Но кто-то ходил по палубе, стараясь не поднимать шума. И вот он приблизился, вышел из тени надстройки на лунный свет.

— Зован, — тихо сказал я.

Натсэ дёрнулась во сне и что-то пробормотала. Авелла не отреагировала.

— Рад снова видеть твою живую гнусную рожу, — полушёпотом ответил Зован и опустился на корточки.

Вспыхнул огонёк, он прикурил самокрутку.

— Где мы? — спросил я.

— На корабле. Плывём… Подальше оттуда. Тебе там не рады, знаешь ли. И мне держаться не за что.

— Ясно… А кто ещё с нами?

— Ниитлис. Она спит в каюте. Ещё какой-то там Гиптиус, с нимпяток ребят из клана Людей. Я их не знаю. Они тут всем заправляют. Паруса, там…

— Сиек-тян? — напрягся я.

— Не-а. Она там осталась. Вроде будут помогать нашим начать новую жизнь.

— И всё? — спросил я, пытливо вглядываясь в лицо Зована. — Больше никого?

— Ну, эта ещё, — буркнул он нехотя. — Огневушка которая. Спит, там…

— В твоей каюте? — улыбнулся я.

— Да иди ты знаешь, куда, Морти?

Зован резко встал и пошёл прочь, больше не стараясь ступать тихо. А я беззвучно засмеялся ему вслед.

Вновь посмотрел в небо. Яркие звёзды, казалось, мне подмигнули. Стоялаглубокая ночь, но чувство было такое, будто — раннее утро. Время рассвета. Время начинать что-то новое. Время отправляться в путь и никогда не оглядываться.