Мятежные ангелы

— Это просто анаграмма вашего имени. Не слишком удачная, — оправдывается Энн. — Фел, отдай же!

Фелисити бесцеремонно читает дальше:

— «Терм Рэсу. Турэ Мерс».

И тут глаза Фелисити загораются. На ее губах появляется жестокая усмешка.

— «Том ад ой сл? Ад стой мол?» Ого!

Неважно, что все это — набор букв, не имеющий смысла. Но то, что Том и ад легли в одну строчку, заставляет Энн взорваться от унижения. Она резко выхватывает листок у Фелисити. Прочие посетители чайной наблюдают за нашим детским поведением, и я ужасно смущена, что наш визит сюда заканчивается подобным образом. Мисс Мур, наверное, никогда больше не пригласит нас на совместную прогулку.

Она и в самом деле смотрит на свои карманные часы.

— Пора вам, девушки, по домам.

В кэбе мисс Мур говорит:

— Я очень надеюсь, что вы не станете продолжать знакомство с водяными нимфами. Они, похоже, весьма и весьма отвратительны.

— Я с вами совершенно согласна, — с содроганием произносит Энн.

— Может быть, вы и меня включите в свою замечательную историю? Думается, мне было бы интересно сразиться с водяными нимфами.

Мисс Мур строит героическую гримасу. Мы все хохочем. Мне становится легче. День прошел замечательно; и конечно, мне было бы крайне неприятно, если бы мисс Мур больше не захотела с нами встречаться.

Энн и Фелисити благополучно доставлены домой, и мы вдвоем едем небольшой остаток пути до Белгрейв-сквер. Мисс Мур окидывает чудесный дом одобрительным взглядом.

— Может быть, вы зашли бы, познакомились с моей бабушкой? — спрашиваю я.

— Возможно, как-нибудь в другой раз.

Мисс Мур кажется немного встревоженной.

— Скажите, Джемма, вы действительно не доверяете этой мисс Мак-Клити?

— Да, в ней есть что-то неприятное, беспокоящее, — киваю я. — Только я не понимаю, что именно.

Мисс Мур кивает.

— Отлично. Я сама тоже проведу некоторое расследование. Может быть, ничего тут и нет, и мы потом просто посмеемся над собственной глупостью. А вам пока следует держаться с ней как можно более осторожно.

— Спасибо, мисс Мур, — говорю я. — Спасибо за все.

ГЛАВА 27

Когда я вхожу, миссис Джонс уже ждет меня у порога.

— Ваша бабушка сейчас в гостиной, мисс. Она велела вам прийти туда сразу, как только вы вернетесь.

Миссис Джонс произносит это таким зловещим тоном, что я сразу начинаю думать: случилось что-то ужасное с отцом или с Томом. Я несусь в гостиную — и вижу там бабушку в компании леди Денби и Саймона. Я только что с холода. У меня вот-вот потечет из носа от резкого перехода в домашнее тепло. Мне нужно как-то с этим справиться…

— Леди Денби и мистер Миддлтон приехали к нам с ответным визитом, Джемма, — сообщает бабушка, и на ее лице я отчетливо вижу испуг, вызванный моим встрепанным видом. — Мы подождем, пока ты переоденешься и вернешься к нам.

Это совсем не просьба.

Как только я привожу себя в приличный вид, мы отправляемся на прогулку в Гайд-парк. Леди Денби и бабушка шагают рядом, немного отстав от нас с Саймоном и давая нам возможность поговорить, оставаясь под присмотром.

— Чудесный день для прогулки, — говорю я, хотя на рукав моего пальто падают несколько снежинок.

— Да, — соглашается Саймон, жалея меня. — Довольно прохладный. Но чудесный.

Между нами повисает молчание, натянутое, как готовая вот-вот лопнуть эластичная подвязка.

— А вы…

— Как…

— О, извините, — говорю я.

— Это я вас перебил. Прошу, продолжайте, — говорит Саймон, заставляя мое сердце подпрыгнуть.

— Я просто подумала…

О чем, собственно? Мне совершенно нечего сказать. Я отчаянно пытаюсь хоть как-то завязать разговор и показать себя остроумной, веселой и рассудительной девушкой, такой, о которой любой молодой человек может только мечтать. Проблема в том, что я начисто лишилась всех этих качеств. И нужно нечто вроде чуда, чтобы я смогла придумать несколько связных слов о чем-нибудь достаточно умном.

— Я просто хотела сказать… я… как хороши деревья в это время года, вы согласны?

Деревья, полностью лишившиеся листвы и уродливые, как гномы, в ответ корчат мне рожи.

— Полагаю, в них есть некая элегантность, — отвечает Саймон.

Да, все идет хуже некуда.

— Мне очень неприятно вас беспокоить, мистер Миддлтон, — говорит бабушка. — Но, боюсь, сырость плохо влияет на мои косточки.

Она для пущей убедительности прихрамывает. Саймон заглатывает наживку и предлагает ей руку.

— Это не беспокойство, миссис Дойл.

Я никогда в жизни не испытывала большей благодарности за подобное вмешательство. Бабушка мой истинный спаситель; она идет под руку с сыном виконта через Гайд-парк, и все могут видеть нас из окон домов… и завидовать. Бабушка болтает что-то о своем здоровье, о том, как в нынешние дни трудно найти хороших слуг и прочую ерунду, и мне кажется, что я схожу с ума, — но тут Саймон бросает на меня взгляд украдкой, и я широко улыбаюсь. Он даже прогулку с бабушкой способен превратить в приключение.

— Любите ли вы оперу, миссис Дойл? — спрашивает леди Денби.

— Только не итальянскую. Мне, впрочем, нравятся наши Гилберт и Салливан. Они восхитительны.

Я смущена отсутствием у бабушки музыкального вкуса.