Мятежные ангелы

Фелисити смотрит на картину так, словно хочет ее пощупать.

— А как вы думаете, возможно ли такое, что… что в некоторых людях кроется зло, которое заставляет других…

Фелисити умолкает.

— Заставляет других что? — спрашивает Энн.

— Совершать разные поступки.

Я не понимаю, что она имеет в виду.

Мисс Мур смотрит на ангелов.

— Мы должны сами отвечать за свои действия, мисс Уортингтон, если вы спрашиваете именно об этом.

Если Фелисити и вправду подразумевала именно это, по ней этого не видно. Я не могу сказать, получила ли она ответ на свой вопрос.

— Не пора ли нам двигаться дальше, леди? Мы еще не видели романтическое искусство.

Мисс Мур решительно шагает вперед. Энн идет за ней, но Фелисити не трогается с места. Она зачарована картиной.

— Ты ведь не лишишь меня всего этого? — спрашивает она.

— Не лишу тебя чего? — не понимаю я.

— Сфер. Ордена. Всего.

— Конечно, нет.

Фелисити склоняет голову набок.

— Как ты думаешь, они там сильно скучали по нему, когда он упал на землю? Интересно, Господь оплакивал своего потерянного ангела?

— Я не знаю, — с недоумением отвечаю я.

Фелисити берет меня под руку, и мы спешим за остальными, оставив позади ангелов и их вечную, непрекращающуюся борьбу.

— Да неужели это ты, Энн? И правда, это наша Энни!

К нам подходит какая-то женщина. Она перестаралась, навешивая на себя нитки жемчуга и надев бриллиантовые серьги, которые куда приличнее было бы надеть вечером. Очевидно, с деньгами у нее все в порядке, и ей хочется, чтобы все это знали. Мне неловко на нее смотреть. Ее супруг, мужчина с чрезвычайно аккуратно подстриженными усами, снимает черный цилиндр, здороваясь с нами. В другой руке у него трость, украшенная затейливой резьбой.

Женщина искренне обнимает Энн.

— Какой сюрприз, не ожидала увидеть тебя здесь! Но почему ты не в школе?

— Я… я… я… — запинается Энн. — П-позвольте представить мою кузину, миссис Уортон.

Ритуал знакомства завершен, и мы наконец-то понимаем, что миссис Уортон — дальняя родственница Энн, та самая, которая устроила ее в школу Спенс, чтобы девушка через год-другой могла стать гувернанткой ее детей.

— Надеюсь, эта выставка составлена со вкусом, — говорит миссис Уортон, морща нос. — Мы посетили одну выставку в Париже, и это было нечто непристойное, вынуждена признать с сожалением. Там были изображены разные дикари, совершенно голые!

— И притом эти картины были ужасно дорогими! — со смехом добавляет мистер Уортон, хотя упоминать о деньгах — дурной тон.

— Ах… Я вижу, вы истинные знатоки искусства. Вам необходимо взглянуть на картины Моретти, — говорит мисс Мур, подразумевая дерзкое изображение обнаженной Венеры, богини любви, при виде которого я залилась краской.

Это откровенное оскорбление Уортонов, и я подозреваю, что мисс Мур сделала это сознательно.

— Посмотрим, непременно. Спасибо, — весело чирикает миссис Уортон. — Нам повезло, что мы тут встретились, Энни. Похоже, наша гувернантка, Эльза, уедет гораздо раньше, чем предполагалось. Она возвращается домой в мае, и ты нам понадобишься, чтобы сразу ее заменить. Шарлотта с Каролиной будут очень рады иметь гувернанткой родственницу, хотя я подозреваю, что Шарлотте очень хочется иметь рядом кого-то, кто стал бы называть ее мисс Шарлоттой, ей ведь уже восемь лет. Но ты не должна позволять ей уж слишком тобой командовать.

Миссис Уортон радостно смеется, не замечая страданий Энн.

— Ну, нам пора двигаться дальше, миссис Уортон, — заявляет мистер Уортон, предлагая жене руку.

Мы ему успели надоесть.

— Да, мистер Уортон. Я напишу миссис Найтингейл, — говорит его супруга, путая фамилию нашей директрисы. — Рада была познакомиться с вами.

Она позволяет мужу увести себя, как будто она — малое дитя.

Мы отправляемся в темноватую, уютную чайную, чтобы перекусить и выпить чаю. Эта чайная совсем не похожа на клубы и гостиные, в которых мы обычно бываем, — полные цветов и чопорных разговоров. Это место, куда заходят работающие женщины, и здесь все наполнено энергией. Мы с Фелисити под впечатлением силы искусства. Мы обсуждаем картины, которые понравились нам больше всего, а мисс Мур рассказывает нам все, что ей известно о художниках, и от этого мы ощущаем себя весьма искушенными, как будто мы — постоянные гостьи какого-нибудь прославленного парижского салона. Только Энн хранит молчание. Она пьет чай, съедает два больших куска пирога, без перерыва, один за другим.

— Если постоянно будешь вот так есть, не влезешь в бальное платье на Рождество, — предостерегает ее Фелисити.

— Да какое это может иметь значение? — возражает Энн. — Ты ведь слышала, что сказала моя кузина. Я уеду из школы уже в мае.

— Это вы зря, мисс Брэдшоу, — решительно произносит мисс Мур. — У нас всегда есть выбор. Ваше будущее пока что не определено.

— Нет, определено. Они ведь частично оплатили мое обучение в школе Спенс. Я в долгу перед ними.

— А что, если вы откажетесь служить у них, а вместо того предложите вернуть им деньги, как только найдете себе работу где-нибудь еще? — спрашивает мисс Мур.

— Я никогда не смогу вернуть такой долг.

— Вы сможете, со временем. Это будет нелегко, однако возможно.