Мятежные ангелы

— Согласна, — киваю я, продолжая всматриваться в амулет. — А что, если мы можем увидеть на нем что-то только в сферах?

— Ты попробуешь?

— Как только смогу, — обещаю я.

— Отлично, мисс Дойл, — говорит Картик, широко улыбаясь. — А теперь позвольте отвезти вас домой, пока я не лишился работы.

Мы выходим из таверны и снова идем по извилистым улицам к тому месту, где осталась карета. Но когда мы добираемся до нее, мальчишки рядом с ней нет. Вместо него мы видим троих мужчин в черной одежде. У одного в руках трость, и выглядят они так, словно собираются на нас напасть. Третий сидит в карете, держа перед собой развернутую газету. Улица, еще полчаса назад заполненная людьми, теперь совершенно пустынна.

Картик жестом дает мне понять, что надо замедлить шаг. Мужчины видят его, кто-то из них свистит. Третий, сидящий в карете, аккуратно складывает газету и выходит. Это тот самый мужчина со шрамом, тот, который преследует меня с самого приезда в Лондон.

— Восточную звезду найти нелегко, — говорит мужчина со шрамом. — Очень нелегко найти.

Я замечаю булавку с мечом и черепом на лацкане его сюртука. У остальных таких украшений нет.

— Привет, приятель, — говорит один из мужчин, подходя ближе. Он крепкий, коренастый, похлопывает тростью по ладони. — Помнишь меня?

Картик рассеянно потирает лоб, и я гадаю, о чем это они.

— Мистер Фоулсон прибыл сюда по делу, ему желательно поговорить с леди, — заявляет здоровяк и сильно толкает Картика.

Второй мужчина подходит ко мне и предлагает приблизиться к карете.

— Фоулсон, — говорю я. — Так, значит, у вас еще и имя есть.

Мужчина, сидящий в моей карете, хмурится, глядя на здоровенного хулигана.

— Незачем притворяться, — говорю я. — Мне известно, что вы — Ракшана. И буду вам весьма признательна, если вы перестанете меня преследовать.

Мужчина говорит низким, сдержанным голосом, будто увещевая капризного ребенка:

— А мне известно, что вы — дерзкая девчонка, не понимающая серьезности задачи, стоящей перед ней. Вам бы следовало находиться в сферах и искать Храм, а не бродить по самым грязным лондонским улицам. Уж здесь-то Храма точно нет. Или есть? Скажите-ка, куда вас водил этот парень?

Он ничего не знает об убежище Картика. Отлично. Я слышу, как Картик, стоящий рядом со мной, сдерживает дыхание.

— Просто посмотреть на окрестности, — говорю я. — Мне хотелось собственными глазами увидеть все эти трущобы.

Мужчина с тростью громко фыркает.

— Уверяю вас, сэр, я весьма серьезно отношусь к своему долгу, — говорю я мистеру Фоулсону.

— Так ли это, девица? Задача-то совсем проста: отыскать Храм и связать магию.

— Если это так просто, почему бы вам самому этого не сделать? — сердито возражаю я. — Ах да, вы не можете! Тогда придется вам положиться на меня, на дерзкую девчонку, а?

Фоулсон смотрит на меня так, словно ему хочется врезать мне изо всех сил.

— Что ж, похоже, в настоящий момент это действительно так.

Он одаряет Картика ледяной улыбкой.

— И ты, новичок, не забудь о своем долге!

Он сует сложенную газету под мышку и подходит к своим помощникам. И все втроем они неторопливо уходят, через секунду-другую исчезая за углом. Картик тут же оживает и впихивает меня в карету.

— Что он имел в виду, когда говорил о твоем долге? — спрашиваю я.

— Я уже говорил тебе, — отвечает он, беря лошадь под уздцы и заставляя ее развернуться. — Моя задача — помочь тебе отыскать Храм. Только и всего. А вот что ты имела в виду, когда просила Фоулсона перестать тебя преследовать?

— Только то, что он меня преследует! Он был на вокзале в тот день, когда я приехала в Лондон. А потом я видела его, когда гуляла в Гайд-парке с бабушкой, — говорю я, намеренно не упоминая Саймона. — А рядом с ним я видела женщину в зеленом плаще, Картик! В зеленом плаще!

— В Лондоне множество зеленых плащей, мисс Дойл, — отвечает Картик. — И не все они принадлежат Цирцее.

— Нет. Но один — точно принадлежит. Я просто хочу знать, уверен ли ты, что мистеру Фоулсону можно доверять?

— Он Ракшана, часть моего братства, — говорит Картик. — Да, я уверен.

Он не смотрит на меня, и я боюсь, что доверие, которое мы начали испытывать друг к другу, разрушено моим вопросом. Картик вспрыгивает на свое сиденье, дергает вожжи. Мы резко срываемся с места, шоры на глазах лошади вынуждают ее к послушанию, копыта поднимают с булыжной мостовой целые смерчи пыли и мусора…

Вечером мы с бабушкой сидим у камина и занимаемся рукоделием. Каждый раз, когда с улицы доносится стук колес какого-нибудь экипажа, бабушка прислушивается. Наконец я соображаю, что она ожидает возвращения отца из клуба. Отец проводит там массу времени, особенно по вечерам. Иной раз я слышу, как он является домой перед самым рассветом.

Сегодня бабушка ждет отца с особым напряжением. Он устроил жуткий скандал перед уходом, обвинил миссис Джонс, что та потеряла его перчатки, и чуть не разнес всю библиотеку, ища их, — а потом бабушка обнаружила их в кармане его собственного пальто. Они все время там лежали. Отец уехал, даже не подумав извиниться.

— Я уверена, он скоро вернется, — говорю я, когда мимо нашего дома проезжает очередной экипаж.