Мятежный дальнобойщик

— Проверим. Поехали, Станислав, теперь дело за экспертами в лаборатории. Но в результатах экспертизы я уверен. Это не Горобец. Жаль, что у нас нет возможности провести генетическую экспертизу, но, думаю, обойдемся и этими доказательствами. Нам с тобой важнее знать, что Горобец жив, а уж доказательства — дело второе, они для следователя нужны и для судьи. А нам нужно знать, кого ловить.

— И на что, — хмыкнул Крячко. — Теперь надо срочно садиться за связи Горобца, поднять все его контакты до последней посадки и возможные места появления после освобождения. Придется разыскивать того оперативника, на чьей территории жил Горобец. И того участкового сейчас на участке, скорее всего, уже нет. Всех придется искать и опрашивать.

— Интересное совпадение, Станислав, — хмуро заметил Гуров. — Те сотрудники полиции, которые нам в данный момент нужны по этому запутанному делу, уже не работают. Или, наоборот, там, где текучка кадров, где на работу в полицию приходят случайные люди, там для нас с тобой остаются запутанные дела. Закон причинно-следственной связи.

Капитан Морозов собрал троих рабочих кладбища в кабинете заместителя директора. Сашка, помогавший при эксгумации, чувствовал себя явно неуютно. Видимо, друзья по работе ему уже высказали все, что думают о нем самом и о его длинном языке, который привел к разговору с полицией о вскрытии могилы. И еще неизвестно, к чему все это приведет. Ясно одно, что к неприятностям.

Морозов внимательно приглядывался к сидевшей перед ним троице. Сашка и Леха — молодые парни, не так давно пришедшие из армии, ничего особенного не умевшие, зато им удалось найти работу, где платят хорошо и регулярно. Труд, правда, тяжелый, особенно зимой, когда земля смерзается моментально, даже если экскаватор и снимет верхний промерзший слой.

А вот третий, Гешка, как его назвал приятель, был взрослее их лет на пять-восемь. По нему было видно, что дружил он с зеленым змием и что его отсюда скоро турнут, если он перестанет выполнять нормы или прогуливать работу. Покойникам спешить некуда, а вот люди, которые пришли на похороны, ждать не могут. Им не скажешь, что рабочий в запое и приезжайте хоронить завтра. Кладбище должно работать как часы, как хорошо отлаженный конвейер. Если разобраться, оно и есть конвейер.

— Вот что, парни, — заговорил капитан, стараясь смотреть в глаза всем троим, — вся надежда на вас. Вы молодцы, что вспомнили тот случай и что рассказали нам. Вы даже не представляете, какое запутанное преступление мы можем с вашей помощью раскрыть. Ведь, если разобраться, что может полиция, уголовный розыск без людей, без окружающих? Ничего, потому что нам всегда помогают свидетели, которые что-то видели и слышали, люди, которые знали кого-то или помнили о чем-то важном, что нам может помочь в раскрытии преступления. Наша работа только в том, чтобы собрать все эти сведения, проанализировать, ну и… задержать преступника.

Лица троих рабочих немного повеселели и порозовели от удовольствия. Впрочем, порозовели они у двоих, потому что после вчерашней пьянки лицо Гешки было очень бледным, даже несколько землистым. Чтобы не расслаблять своих свидетелей, Морозов сразу начал задавать вопросы. Он очень хорошо знал одно из основных правил работы со свидетелями. Не надо подменять их истинные воспоминания своими предположениями, которые могут сформировать их ложную память. Надо только стимулировать процесс воспоминания. И Морозов ставил вопросы и так, и по-другому, заходил с разных сторон к одной и той же информации. Вплоть до того, кто как помнил, когда этот незнакомец пришел к ним в раздевалку и предложил деньги за могилу Горобца.

Однако все его усилия особо интересных результатов не дали. Лица этого человека никто не видел, он все время стоял в дверном проеме. Даже о его росте судить было сложно, потому что Сашка во время разговора сидел, тем более находился в состоянии алкогольного опьянения. А Гешка валялся на лавке уже в полной отключке. А Лешка Соколов, дружок Сашки, к тому времени вообще уже ушел домой. «На четвереньках», как вчера выразился Сашка. И на улице этого незнакомца никто не видел, точнее, не обратил внимания. По главной кладбищенской дорожке постоянно проходят десятки, а то и сотни людей, и всегда перед глазами незнакомые лица. Вспомнить кого-то конкретного, если только с ним не связано какое-то яркое запоминающееся событие, невозможно. Но никаких ярких запоминающихся событий на улице возле раздевалки рабочих и здания администрации кладбища в тот вечер не происходило. И никто из работников кладбища этого человека запомнить не смог бы. Да и не было уже никого.

— А это что? — Морозов оживился, показав на приоткрытую дверь в соседнюю комнату, где виднелся экран монитора, на котором двигались фигуры людей. — Это с камеры видеонаблюдения?

— Да, у входа у нас укреплена, — пожал плечами Лешка. — Когда-то повесили, только непонятно для чего. Наверное, чтобы ночью зафиксировать вора, если тот полезет взламывать дверь в бухгалтерию.

— А что, были попытки? — машинально спросил Морозов.