Мятежный дом

– Есть синоним, записывающийся в два знака: «симбо», – на этот раз Бет не смогла так легко сосчитать штрихи. – Этот знак означает «горечь», а этот – «обнимать, держать». Два разных слова обозначают два разных рода терпения. «Синоби» – это настойчивость в ожидании в самом действии. «Синобу» означает – совершать тяжелые, порой мучительные усилия, терпеть боль и насмешки, продвигаясь к цели. «Симбо» – другой род терпения. Он обозначает стойкость в поражении, умение перенести боль, которая кажется совершенно бессмысленной. Вы понимаете разницу?

Бет кивнула и положила перед собой второй листик. Знаки были набросаны точно посередине страницы, один под другим, одинакового размера. Бет слишком мало понимала в этом искусстве, чтобы вынести какое-то суждение, но ей эти знаки казались безупречными.

– Чтобы понять, как мыслит человек, нужно понять, что значит для него то или иное слово. Возьмем что-нибудь совсем простое. Например, «песок». Казалось бы, ну песок и песок… – нарисованный шпионкой знак опять был простым, как «синоби». – Читается как «ша», «са» или «суна». Тоже состоит из двух элементов: «маленький» и «камень». Там, где человек, мыслящий только на астролате или, к примеру, на фарси, увидит рыхлую, лишенную структуры массу – человек, знающий ханьцзы, увидит множество маленьких камней. А камень, даже маленький, – это уже серьезно. Или возьмем более сложное, комплексное и абстрактное понятие… Ну, например, «ответственность».

Кисть снова запорхала над бумагой.

– Оно пишется опять-таки в два знака. Этот означает – «нести на плечах». А этот – «поражение». Вместе читается как «футан».

– А Рихард… – Бет говорила медленно, подбирая слова, – понимает ответственность так, как понимаете вы?

– Нет, – женщина покачала головой. – В том-то и дело. Для него поражения не существует. Победа или смерть. Ему не хватает терпения второго рода.

– А… – Бет коснулась пальцем знака «песок», – ему?

– Хватает. В этом мы имели возможность убедиться. И ответственность он понимает именно так, как это написано здесь.

– А есть другое понимание ответственности? – Конечно. Например, вот это, – на новый лист легли еще два знака. – Первый обозначает «верность, праведность, честь». Второй – «служба, задача». Вот это слово – «гиму» или «йе-у» – применимо к Рихарду. Знание ханьцзы – это еще и умение различать оттенки смыслов, сеу О’Либерти-Бон. Хотя оттенки можно различать и без него.

– Вы думаете, мне стоит начать брать уроки каллиграфии?

– Может быть. Попробуйте, – Аэша Ли протянула ей бумагу и кисть. – Нет-нет, не берите ее как обычное перо. Когда пишешь кистью, рука не лежит на бумаге, разве что предплечье чуть-чуть опирается о край стола. Вообразите, что между ладонью и кистью у вас зажато яйцо. Наш учитель просто давал нам яйца. Одно неосторожное движение – и хрусть! – свиток испорчен безнадежно. Да, примерно так. А теперь попробуйте написать что-нибудь простенькое. Например, повторить «синоби». О, вот уже ошибка. Первой пишется не эта черта, а другая. За тысячелетия писцы отработали самые лучшие, изящные и экономные движения кистью.

– А значит, лучше уже никто не сделает?

– Вы можете попробовать, – пожала плечами Ли. – Но, помучившись, остановитесь на самом удобном способе – который уже открыт. Творческая индивидуальность мастера проявляется не в этом, сеу О’Либерти. Стиль рождается изнутри. Да, вот так. Уже неплохо.

– А когда будет хорошо?

– Когда вы перестанете задумываться над своими движениями. Это признак мастерства в любой сфере – мастер задумывается над процессом не больше, чем младенец – над дыханием. Он делает все естественно и просто. Вам это должно быть знакомо. Вам удается достигать такого состояния в пении.

– Редко.

– Всякое мастерство приходит не вдруг. Годы терпеливого повторения и вдумчивого труда приносят свои плоды. Обратите внимание вот на это начертание, – Ли извлекла из стопки еще одну бумагу – и на этот раз Бет с удивлением увидела на ней печатный текст. Наверху было указано, что то расшифровка устного сообщения.