Мятежный дом

После этого Бет связалась по домашней сети с Нэко и велела ей собрать в гостиной всех гемов, принадлежащих ей, Бет, лично.

Она еще не знала, как и с чего начнет свой мятеж – но знала, что не сможет начать его с лицемерия. Если она хочет дать гемам свободу – то должна начать со своих.

А вообще, с чего начинаются заговоры? Как их делают? В учебниках истории не писали про то, как, собственно, начинался тот или иной мятеж – кто с кем встретился, кто кому и что сказал. Бет сильно подозревала, что это был какой-то кружок друзей, вроде клуба, людей, которые доверяли друг другу или были связаны каким-то одним делом. Наступал день, когда двое или трое из них понимали, что им не нравится одно и то же. И что они могут что-то с этим сделать. Но у Бет не было здесь друзей – кроме, пожалуй, Рина – и то с некоторой натяжкой. Дура, ты так и не сумела завести здесь ни одного путёвого знакомства! А времени совсем мало – пройдет осень, зима – и в первый день весны тебя уже повлекут на верхушку Храма Вечных начал, церемониально трахать. Хотя дядя и разрешил ей вести светскую жизнь (зная Рихарда, наверное, надо бы сказать: предписал), но вряд ли за этот промежуток времени удастся что-то успеть.

Впрочем, друзья-не друзья, а единомышленники у нее были. Например, как ни дико это признавать, убийца-колобок Аэша Ли, лорд Кимера, сатрап Сэйрю и… может быть, лорд Вара и главный казначей?

Бет запустила поиск информации об этих людях, но не успела глянуть ни одну ссылку – Нэко открыла дверь в библиотеку и с поклоном сообщила, что заказ доставлен, а все гемы, хозяйкой которых по закону является Бет – собраны в гостиной.

– Все ждут госпожу, – сказала она, и Бет, встав, разлохматила волосы:

– Я иду.

* * *

В отличие от нее, Дик знал, как начинаются восстания. По крайней мере, он знал, как началось восстание на Сунагиси: со школы сумо, принадлежащей Райану Маэде. Поэтому он сразу же возлагал на морлочью касту довольно смутные, но сильные надежды. В нем жило убеждение, что боец бойца поймет всегда – даже если не согласится; а себя он считал бойцом.

Что там была за трудность с морлоками – Рэй отказался говорить ему при всех, и правильно сделал. Дик, когда услышал, чуть не сел.

– Они вас почитают, сэнтио-сама.

– В каком смысле? – решил он уточнить.

– Мы, морлоки, верим в то, что дух сильного врага, погибшего с честью, очень силен. Может крепко помогать. А вы погибли с честью. То есть, они думают, что вы погибли.

– А ты им что рассказал?

– Да я им так ничего рассказать и не решился толком, когда понял, что к чему. Сначала хотел, а потом подумал – ну, может, оно и к лучшему. То есть, я им сказал, что могу вас призвать, если они того сильно пожелают и поклянутся об этом молчать. Я плохо сделал?

– Не знаю, – поморщился Дик. – Но что сделано, то сделано, зачем морочить себе голову. Я хоть буду знать, с чем столкнусь. Где они ждут нас?

– За одним из туалетов есть проход для обслуги-тэка. Там нет следящих камер.

– Сколько их?

– Семеро. Пока.

– Оттуда есть куда уйти?

– Я же говорю – там проход для тэка – уборщиков, ремонтников…

– Значит, узкий?

– Для нас – только боком. Бывает, что морлоки входят в раж, и если им кто подворачивается под руку… в Лабиринте хватает таких проходов.

– Это хорошо.

…Лабиринт был системой обширных залов, содержащих все необходимое для того, чтобы морлок с толком и удовольствием провел свободное время. Здесь были водоемы, оборудованные разными приспособлениями для прыжков в воду, борьбы на скользком бревне или перетягивания, площадки для игр в мяч, борьбы на висячих кольцах, игр вроде «короля горы» и «вышибалки» и многого другого. Азартно, спортивно, весело. Развлекалась, однако, в основном молодежь – пожилые и степенные ветераны посиживали на песочке и обменивались новостями или мнениями по поводу возни молодняка.

Поскольку эта возня, случалось, переходила в драки, кругом были установлены следящие камеры, а по потолочным настилам, представлявшим собой одностороннее зеркало, прогуливались наблюдатели, готовые в любую минуту пустить в нужный сектор Лабиринта усыпляющий газ.

Лабиринт располагался на нижних уровнях, точно по центру города. Сюда приходили в увольнительные морлоки отовсюду – из Высоких Домов и Муравейника, морлоки личные, клановые, муниципальные и армейские. Рэй, пока еще ничем не выдавая своего присутствия, показывал Дику в зеркальном потолке на те или иные группы и говорил, читая символику на их одежде или телах, кто они и откуда. Впрочем, одежды было немного – и в основном она валялась на песке, неподалеку от места игр, а сами игроки были обнажены. Рэй шепотом объяснил, что, идя в Лабиринт, морлоки не надевают формы, а придя – сбрасывают, как правило, и то, что есть – развлечения здесь бывают слишком активными, чтобы одежда могла это выдержать.

– А вот это – наши, – он показал уже не на потолок, а в просвет между стеной туалета и пещеры. – И с ними почему-то медтех…