Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX – начала XIII века

Полагаем, что образование в Новгороде двух противоположных группировок осуществилось несколько иначе, чем представлялось Б. Д. Грекову, М. Н. Тихомирову, Л. В. Черепнину и Б. А. Рыбакову. Летописец говорит о волхве, что «вси яша ему веру», а затем рассказывает, как Глеб и дружина поддержали епископа, тогда как все люди «идоша за волхва». Князь Глеб со своей дружиной — пришлые элементы в городе. Чужим человеком для новгородцев был и епископ Федор. Уже это объединяло Глеба, дружину и Федора. Само собой разумеется, что князь с дружиной в лице епископа защищал церковь, которая, в свою очередь, содействовала всяческому укреплению княжеской власти. И тем не менее эту взаимопомощь нельзя расценивать как классовую солидарность феодалов, поскольку ни епископ, ни князь с дружиной таковыми в XI в. еще не стали.: #c4_139 Но если даже и считать Глеба, дружину и Федора феодалами (в чем мы сомневаемся), то и тогда вопрос о расстановке социальных сил в Новгороде не может решаться столь однозначно, как это делают упомянутые исследователи. Обстановка в городе была сложнее, чем кажется с первого взгляда. И тут весьма существенно то, что епископу Федору, князю Глебу и дружине противостояли не одни только рядовые новгородцы, угнетаемые мнимыми феодалами, а «вси людье», т. е. весь Новгород, или городская община, куда входили местные бояре, богатые купцы, ремесленники и прочий люд.: #c4_140 Следовательно, размежевание новгородцев в событиях, описанных летописью под 1071 г., нет причин воспринимать как сугубо классовое.: #c4_141 Перед нами столкновение городской общины с высшими властями — епископом и князем. Иными словами, мы присутствуем при раздоре среди свободной части населения Новгорода, а отнюдь не между классом феодалов и феодальнозависимых.: #c4_142 Мятеж вылился в форму противоборства язычества с христианством. В чем причина конфликта? Разумеется, не в том, что новгородцы вдруг возревновали о язычестве, завороженные проповедью волхва, ибо само выступление волхва и всплеск языческих настроений в Новгороде нуждаются в объяснении. Сравнительно недавно О. М. Рапов предложил такое объяснение: «Солнечное затмение 1064 г., появление кометы в 1066 г., поражение новгородского войска на Черехе, разорение и сожжение Новгорода Всеславом, увоз им новгородской святыни — креста Владимира, убийство епископа Стефана собственными холопами, отсутствие на протяжении ряда месяцев твердой власти в городе, как княжеской, так и епископской, — все эти события должны были привести к оживлению языческих представлений у жителей Новгородской земли. Поэтому появление волхва-самозванца в 1069 г. (до 23 октября) выглядит вполне закономерным».: #c4_143 В пестроте разнородных факторов, перечисленных О. М. Раповым, растворяется, как нам думается, специфика волнений в Новгороде. Надо, вероятно, говорить не о возрождении языческих представлений вообще,: #c4_144 а о возврате к некоторым, казалось бы, отжившим верованиям и ритуалам язычества. При этом деятельность волхва в Новгороде надлежит, на наш взгляд, рассматривать в тесной связи с другими известиями о волхвах, помещенных в летописях под 1024 и 1071 гг. Даже простое сравнение обнаруживает сходство в отдельных существенных моментах. В Новгороде волхв появляется как бы неожиданно: он «встал», т. е. объявился, явился.: #c4_145 То же самое замечаем в Суздале и Ростове. Подобно своим суздальским и ростовским собратьям, новгородский волхв наделен сверхъестественными способностями и даром провидения; его речи производят сильное впечатление, увлекая массы людей.: #c4_146

Мы знаем, что провидение суздальских и ростовских волхвов — одно из средств, с помощью которых возобновлялось благополучие общества.: #c4_147 Не играло ли провидение новгородского волхва аналогичную роль? По нашему мнению, ответ на поставленный вопрос должен быть утвердительным. Но признав практическую направленность прозорливости новгородского волхва, упираемся в другую проблему: возобновлению каких благ служило его дарование. Можно думать, что возобновлению «обилья», «гобина», или урожайных лет. Последнее предположение ведет нас к мысли о том, что волхв в Новгороде объявился во время недорода. Похоже, что неурожай в Новгородской земле случился одновременно с наступлением «скудости» в Ростовской области. Об этом говорят дендрохронологические данные.