Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

К сказанному добавим, что в то время питерские дороги были практически свободны от лошадей. Героем петербургского городского фольклора стал один из самых знаменитых юристов дореволюционной России, почётный академик петербургской Академии наук и член Государственного совета Анатолий Фёдорович Кони. Фамилия Анатолия Фёдоровича ничего общего с лошадьми не имеет, хотя и связана с миром братьев наших меньших: в переводе с голландского «кони» означает «заяц». Как только не эксплуатировали фамилию Анатолия Фёдоровича питерские острословы! Когда Анатолия Фёдоровича назначили сенатором, в одном из журналов появилась язвительная эпиграмма:

В Сенат коня Калигула привёл.
Стоит он, убранный и в бархате и в злате.
Но я скажу: у нас такой же произвол:
В газетах я прочёл, что Кони есть в Сенате.

На что получил достойный ответ:

Я не люблю таких ироний.
Как люди непомерно злы!
Ведь то прогресс, что нынче Кони,
Где прежде были лишь ослы.

Широкую известность Кони приобрёл в 1878 году, после процесса над Верой Засулич, совершившей покушение на петербургского губернатора Ф. Ф. Трепова. Суд присяжных под председательством Кони оправдал её. После революции Кони преподавал уголовное судопроизводство в Петроградском университете. Кроме того, вёл просветительскую работу, читая лекции буквально во всех районах города, включая самые отдалённые. Говорят, студенты университета добились, чтобы для пожилого и не очень здорового профессора Наркомпрос выделил лошадь с экипажем. Однако после того как Советское правительство переехало в Москву, всех лошадей бывшего Конюшенного ведомства перевели туда. Лишили и Кони столь удобного средства передвижения. «Подумайте, — пытался шутить профессор, — лошади в Москве, а Кони в Петрограде».

Несмотря на лозунг, выдвинутый большевиками и ставший вскоре иронической поговоркой: «Всё для голодного Петрограда!», голод победить не удавалось. Даже семечки подсолнуха стали дефицитным продуктом: «Было время — ели семя», вспоминали впоследствии пословицу того времени петроградцы. Тема голода стала превалировать в частушках:

Ленин Троцкому сказал:
«Пойдём, Лёва, на базар,
Купим лошадь карюю,
Накормим пролетарию».

Неумолимо надвигалась блокада. Фразеология того времени ярко и выразительно передаёт состояние Петрограда: «Строили блокаду, лезли к Петрограду», «Петрополь превратится в некрополь», «В белом Петрограде ночи белые, люди бедные и тени их бледные».

На этом фоне особенно заметна роль Алексея Максимовича Горького. Однозначный ярлык пролетарского писателя и личного друга вождя революции В. И. Ленина, присвоенный Горькому советской властью, заслонил в общественном сознании образ сложного и противоречивого человека, каким был на самом деле выдающийся русский писатель, критик и публицист, общественный и революционный деятель Алексей Максимович Пешков, взявший себе литературный псевдоним Максим Горький. О его недюжинном художественном таланте и о том, сколько творческих и физических сил он отдавал писательскому ремеслу, можно судить по одной любопытной легенде. Во время работы над «Жизнью Матвея Кожемякина», при описании сцены, в которой один из персонажей романа ударил жену ножом в печень, Горький упал в обморок. Жена писателя Мария Андреева бросилась к мужу и будто бы «обнаружила у него на животе кровавый след от ножевой раны».

Он действительно всем своим творчеством, потенциал которого был, казалось, неисчерпаем, а возможности использования его в пропагандистских и агитационных целях безграничны, активно способствовал созданию революционной ситуации в России. Чего стоит один образ Пелагеи Ниловны в романе «Мать». Значению этого образа и его роли в революционном движении мог позавидовать любой политический деятель. Если верить фольклору, так оно и случилось.

Алексей Максимович Горький

Согласно одному из анекдотов, однажды Сталин обратился к Горькому: «Алексей Максимович, вот вы когда-то написали роман „Мать“. Не пора ли подумать и написать роман „Отец“»? — «Я попытаюсь, Иосиф Виссарионович». — «Попытайтесь, попытайтесь, Алексей Максимович, — ответил Сталин и продолжил, обращаясь к Берии: — Попытка не пытка. Так ведь, товарищ Берия?» В советском литературоведении роман «Мать» считался лучшим произведением в жанре соцреализма.

Перечисляя вслух творения его,
Мы вспомним «Мать», — и больше ничего.

У Горького было много прозвищ, смысл которых не всегда однозначен. Его называли «Максимом Великим», «Максимом Гордым» и одновременно «Максимом Кислым».