Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

В конце 1920-х годов на Каменном острове погиб своеобразный памятник, связанный с декабристами, — дача известного либерала адмирала Николая Семёновича Мордвинова, единственного из членов Верховного уголовного суда, который в 1826 году отказался подписать смертный приговор декабристам. По преданию, на этой даче бывал Пушкин и часто собирались декабристы.

Обелиск на месте предполагаемого захоронения на Голодае

Летом 1917 года, во время рытья канавы для водопровода на острове Голодай, рабочие наткнулись на гроб с останками некоего военного в форме николаевского времени. И хотя гроб был один-единственный, по городу пошла «гулять легенда» о том, что найдены гробы с казнёнными декабристами. Легенда вызвала такой мощный отклик среди художественной и научной общественности, что на месте этой случайной находки в 1926 году установили существующий до сих пор обелиск в память о пяти казнённых. Трёхметровый памятник из чёрного гранита по проекту В. Н. Боброва появился к 100-летию со дня казни П. Пестеля, К. Рылеева, С. Муравьёва-Апостола, М. Бестужева-Рюмина и П. Каховского. Правда, в 1980-е годы возникла ещё одна версия тех давних событий. Согласно ей, захоронение казнённых декабристов произошло на территории современного завода «Алмаз», там же, на острове Голодай. Во всяком случае, и на этом предполагаемом месте погребения пяти повешенных установили памятный знак.

Обелиск на месте казни декабристов на Кронверке

Долгое время место казни пяти декабристов на Кронверке Петропавловской крепости ничем отмечено не было. Только в 1975 году, к 150-летней годовщине восстания на Сенатской площади, установили 10-метровый обелиск с барельефным изображением пяти профилей повешенных руководителей восстания. С тех пор, согласно петербургской мифологии, два раза в год, в день восстания 14 декабря и в день казни 13 июля, проходя мимо обелиска в утреннем мареве, можно услышать со стороны Кронверка неясные стоны и увидеть смутные очертания пяти человеческих фигур.

Над конными и над пешими
У Кронверкских берегов
Тени пяти повешенных —
Маятники веков.
То влево они, то — вправо.
То бросит их вверх, то — вниз.
И правы они — не правы,
Сегодня поди разберись.
Иначе чего бы ради,
Словно само собой,
Сорваться им с перекладин
Предписывалось судьбой.
Как видно, совсем не просто,
Когда не хватает слов.
Иначе зачем «Апостол»
К фамилии «Муравьёв»?
Почётно ли быть распятым
На Кронверке в ранний час.
Но вот не пришёл Диктатор,
И кто он теперь для нас.
Податливы, как из воска,
Готовы поверить в то,
Что только один Каховский
Прямой, как ружейный ствол.
Мы предкам близки по крови.
Мы помним корни свои.
Но что для нас давний Кронверк
В сегодняшнем бытии?
И с этими мы, и с теми.
И верим и в явь и в сон,
Пока не исчезнут тени
В полуденном свете солнц.
Пока, не ведая риска,
Память эпох храня,
Ещё стоят обелиски
В значении: «Чур меня!»*

Глава III 1 марта 1881 года. Индивидуальный террор

1