Мятный поросенок

   - Ей-богу, я не знаю, почему я это сделал, - сказал он.

   Судя по голосу и по всему его виду, он был настолько сам удивлен, что Полл рассмеялась. А он, поглядев на нее, тоже начал смеяться. И вот, схватившись за животики, они тряслись, не в силах совладать со смехом, а Джонни сидел и смотрел на них, его умные глазки-щелочки поблески­вали.

   Люди, шедшие через церковный двор, видели, как двое младших Гринграссов сидели рядышком на Солдатской могиле и помирали от смexa, а их ручной поросенок наблюдал за ними, склонив голову набок и будто недоумевая: мол, что тут такого смешного? Прохожие тоже удивлялись и улыбались, но один человек остановился. Он шел за ними от самой пло­щади и теперь стоял в сторонке, руки в карманы, задумчивость на лице. Когда Полл и Тео немножко приутихли, он выступил вперед, ударив при этом ногой по камешку, который упал возле правого башмака Тео, подняв фонтанчик пыли.

   Тео поднял голову.

   - А я сомневаюсь, что вашей тетке Саре это покажется таким же смешным, - сказал Багг.

   Полл и Тео сидели притихшие. Ной печально покачал головою.

   - Обворовать, - проговорил он, - обокрасть бедную рыночную тор­говку - чего тут смешного?!

   - Не понимаю, о чем ты толкуешь, - сказал Тео.

   Ной засмеялся. Галки, хлопая крыльями, снялись с черных деревьев и закаркали у них над головой. Полл и Тео глянули друг на друга. Потом на Ноя. В его бледно-зеленых глазах, вокруг зрачков, можно было разли­чить темно-зеленые крапины, а рыжеватые брови у него на удивление жесткие, кустистые, будто принадлежали взрослому мужчине, а не маль­чику. Тео сказал, разглядывая собственные башмаки:

   - Всего одно яйцо.

   - Одно или дюжина - какая разница?

   Ной спрашивал так, будто его это действительно интересовало. Тео потоптался в пыли, а Джонни, сидевший на заду, поднялся - видно, ре­шил, что самое время идти домой.

   Глаза-крыжовины Ноя глядели куда-то вдаль:

   - Мы, конечно, можем спросить об этом у мисс Гринграсс. Уверен, это как раз тот вопрос, который ее интересует. (Тео вздохнул при этих словах.) Я хочу сказать, что именно этим она весь прошлый год нас пичкала в воскресной школе. То про библию, то про эту самую, как она ее называет, м о р а л ь - врать, красть и всякое такое. Не ручаюсь, что ей понравится, если я задам ей похожий вопросик про ее родного племяннич­ка. - Он глянул на Тео, глаза блестящие, злющие. - Моя мать говорит, что ваша драгоценная семейка много о себе понимает. Будто вы на вершок лучше нас всех.

   Тео поднял голову:

   - Ну и скажи все это моей тетке. Давай, действуй. А то я сам ей ска­жу. Мне все равно. - Он встал и спокойно улыбнулся Ною, а тот отсту­пил на шаг, его странные тяжелые брови сошлись. - Пошли, сестренка, нам пора. Ты простудишься, если мы здесь еще посидим.

   Полл затрясла головой, не в силах произнести ни слова. Она вся дрожала, но не от холода. Все, что было ей говорено в эти последние меся­цы, что долетало до ее слуха, чего она не понимала или не принимала вовнимание, - все вдруг сошлось в ее уме и наполнилось ужасающим смыс­лом. Они живут на иждивении тети Сары, и, пока отец не вернется домой или пока он не разбогатеет в Америке, пока не пришлет им денег, им сле­дует быть благонравными. Иначе тетя Сара решит, что нечего ей им помо­гать, и они окажутся в работном доме. А у тети Сары такие высокие по­нятия о том, что хорошо и что плохо. Она говорила, что своровать всегда грешно, даже конфетку, даже булавку какую-нибудь...

   Полл сказала:

   - Но ей это не все равно, тете Саре, совсем не все равно, очень даже не все равно!

   Тео мотнул головой и нахмурился, будто давая ей понять, что они ото всего отопрутся как-нибудь, только бы Ной поверил, что они не ис­пугались, - тогда он, наверное, ничего и не сделает; ведь он их только дразнит, а назавтра он и сам побоится пойти к тете Саре и наябедни­чать...

   Но Полл тоже боялась, притом сейчас, нынче. Она вскрикнула:

   - О, я прошу тебя, Тео, останови его! Я тебя прошу!..

   Тео смотрел на нее, не понимая ее испуга, и потому сам тоже растерял­ся: сестра испугалась! Его с е с т р а, которая всегда и почти во всем была храбрей его! Он сразу почувствовал себя старшим, защитником. Конечно, дело можно было уладить только одним способом. О, если бы он, Тео, был покрупнее или похрабрей хотя бы! В раздумье он сравнивал себя и Ноя, но ведь ясно: даже если он накачает себя отвагой до немыслимых преде­лов, все равно драка не продлится и минуты. Ной старше его всего на несколько месяцев, но можно считать, что на несколько лет: он, Тео, против этого здоровенного верзилы младенец!..

   - Послушай, - заговорил Тео, уже уступая, - я положу это яйцо на­зад. Этого с тебя довольно? А если хочешь, могу извиниться перед жен­щиной.

   Ной с ухмылкой пожал плечами. Полл вскочила с могильной плиты, стала его упрашивать:

   - Пожалуйста, Ной, не говори тете Cape!..

   - Ну, это будет чего-то стоить. Это зависит...

   Его зеленые глаза сузились, стали жесткие, как стекляшки, и она при­жалась к брату.