Мятный поросенок

   Но она это сказала себе под нос, совсем тихо - только Тео мог это рас­слышать.

   Полл отлично знала, за что мама недолюбливала Анни Даусетт, но сама как раз за это ее и любила. Анни носила старье в будни и в празд­ники, дралась с мальчишками, была грубиянка и на все способна. Она даже согласилась сопровождать Полл в самый трущобный квартал города, кото­рый назывался Скотобойня, - беспорядочный и тесный лабиринт узеньких закоулков и ветхих домов. Тетя Сара сказала, что ни одна воспитанная девушка не пошла бы через этот квартал даже средь бела дня, а уж вече­ром и говорить нечего. «Ой, я бы - ни за что!» - сказала Лили, передер­нув плечами, и, разумеется, Полл тут же решила побывать там.

   Она и Анни отправились на Скотобойню в последний день пасхи, сразу после школы. Полл сперва нервничала, потому что не знала, что ее ждет. А узнав, разочаровалась: ничего такого ужасного. Правда, не слишком опрятное место, овощные отбросы чавкают под ногами, женщины переки­дываются новостями и сплетнями, не отходя от своих порогов, детишки возятся у их ног...

   Полл тогда подумала, что в жизни не видывала такого количества детей­. Тощие и толстенькие, бледные и румяные, они цеплялись за материн­ские юбки или сидели в рахитичных колясках. А один младенчик уронил на землю свою погремушку, и, когда Полл подняла ее, он перестал пищать и улыбнулся ей. Щеки были у него толстенькие, упругие и блестящие. Полл обратилась к его маме:

   - А мне кажется, я ему понравилась. Как вы думаете, можно мне им погулять?

   Женщина смотрела на Полл молча. Она была высокая, с большой грудью и крупным лицом, а глаза темные, с жестким блеском. Она засмеялас­ь, и Полл увидела, что у нее многих зубов не хватает. Притом Полл не сразу поняла, что женщина смеется н а д  н е ю. А когда Полл повернулась, чтобы уйти, женщина из соседнего дома стала смеяться, а за ней и следую­щая, и смех этот заполнил, кажется, всю улицу, бил по ушам... Анни схватила ее за руку:

   - Бежим! Живей!..

   Они бежали, заляпывая ноги грязью, бежали по кривым улочкам, ми­мо сумрачных лачуг, все двери у них нараспашку, мимо других женщин­ - бежали туда, где Маркет-сквер, такая широкая и безопасная. Вздохнув након­ец свободней, они поглядели друг на дружку. Анни с удивлением, Полл виновато.

   - С чего это ты вдруг с ней заговорила? - сказала Анни. - Рехнулась, что ли?

   - Сама не знаю.

   Полл сгорала от стыда, издевательский смех все звенел в ее ушах.

   - Скажи спасибо, - добавила Анни, - что она в ухо тебе не съездила!

   - А что я такого сделала? Не нагрубила ничуть, только попросила ре­беночка подержать.

   - Все равно довольно странно с твоей стороны. Она подумала, что ты психическая.

   - Да почему?! Я вообще люблю возиться с маленькими, а у нас дома ни одного своего.

   Анни пожала плечами:

   - Если тебе младенцев не хватает, приходи ко мне домой и возись сколько влезет, всегда пожалуйста.

   - Спасибо, - ответила Полл. - приду как-нибудь. Вот только у мамы спрошу...

   Полл знала: мама ей этого не разрешит, но она надеялась, что Анни догадывается, что Полл это знает.

   Два дня спустя Полл отправилась к Анни без разрешения. И в на­строении самом гнусном.

   Это был канун страстной пятницы, и мама готовила булочки. Она лепила их из дрожжевого теста - руки все в муке - и метила эти маленькие ржаные хлебцы тупой стороной ножа. И вот она выставила партию пер­вого замеса к огню, чтобы поднялись, а сама пошла вымыть руки и миску. Всего на какую-нибудь минуту она отвернулась от булочек, но, когда снова глянула, их уже не было, ни единой. Ни даже крошек не осталось - только довольный пухленький поросенок, восседающий на тряпичном коврике пе­ред огнем и улыбающийся во всю пасть.

   - Ах чтоб ты пропал! - воскликнула мама, хватая метлу. - Курят­ник - вот твое мecтo!..

   Полл услышала поросячий визг и выбежала в кухню. Джордж, кото­рый в это время сидел за столом и читал, поднял голову и проговорил спо­койно:

   - Он же не виноват, мама. Бедный малый, откуда ему знать, что этого нельзя?

   - А ты, конечно, не мог его прогнать? Носом в книгу, как всегда!

   - И тут не вижу преступления.

   - Не вижу помощи ни от кого! И без этой балованной свиньи хватает с меня забот! Платье для мисс Дюваль еще не закончено, а тут!.. Мое тер­пение скоро лопнет!

   - С пылу, с жару, как эти булочки... - проговорил Джордж, ни к ко­му не обращаясь.

   Неразумная шутка, и она не помогла делу. Мама зловеще сжала рот, огрела Джонни метлой по заду и погнала его, отчаянно хрюкающего, в сад по длинной гаревой дорожке. А Полл бежала следом до самого ку­рятника, протестовала:

   - Но это же нечестно, мама, запирать его!

   - Честно или нет, но здесь его место и здесь он останется!

   - Но он же не нарочно. Ты положила булочки там, где он мог их до­стать. Может быть, он подумал, что их специально для него положили, на закуску.

   - Выходит, я же и виновата? Что ж, пусть будет мне уроком! И правда, не смешно ли - позволять этой здоровеиной свинье хозяйничать в доме? Свинья есть свинья, отныне только так и буду с ней обра­щаться.

   - Но он к такому не привык! Он привык, что с ним обращаются по - ч е л о в е ч е с к и!