Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

— Прекрасно, моя госпожа. — «Жаль, что у нее нет эдакого легкого регионального акцента».

— Почему вы меня спасли? — спросила Катрин мягко. Флэндри внимательно изучал кончик своей сигареты.

— Спасение — не совсем точное слово, — ответил он.

И вновь кровь отхлынула от ее лица.

— Уйти от Аарона Снелунда — спасение в любом случае, — прошептала она.

— Было так плохо?

— Я убила бы себя, если бы представился случай. Но он не представился. Поэтому я пыталась сохранить разум, составляя планы его убийства, — она с силой сжала пальцы и продолжала их сжимать, пока не поняла, что делает — Привычка Хуга, — пробормотала и разняла руки.

— Вы можете отомстить, — Флэндри выпрямился Слушайте, моя госпожа. Я — полевой агент Разведкорпуса. Мне пришло в голову, что вы можете рассказать нечто такое, чего никто больше не сможет. Вот почему вы здесь. Теперь так. Я не могу официально фиксировать ваши ничем не подкрепленные слова и я не стану применять такие методы, как гипноз, чтобы узнать у вас то, чего вы не хотите говорить. Но если вы мне солжете, это будет хуже, чем если бы вы хранили молчание. Хуже для нас обоих, учитывая то что я хочу вам помочь.

Напряжение вновь вернулось к ней. Но эта женщина была крепкой породы.

— Я не стану лгать, — пообещала она. — Что же касается того, насколько я буду откровенна… это зависит от обстоятельств. Правда ли то, что мой муж участвует в восстании?

— Да. Мы находимся в тылу Флота, заданием которого является разгром повстанцев, захват и оккупация планет, которые их поддерживают… В число этих планет входит и ваша, моя госпожа.

— И вы тоже с Империей?

— Я — офицер Земной империи, это так.

— Значит, о Хуге — это правда. Он никогда не желал ничего другого… кроме добра народу… любому народу, повсюду. Если бы вы сами тщательно все обдумали то, я думаю, смогли бы…

— Не рассчитывайте на это, моя госпожа. Но я выслушаю все, что вы пожелаете мне сообщить.

Она кивнула.

— Я расскажу о том, что знаю. Потом, когда я обрету присутствие духа, вы можете задать мне вопросы по своему усмотрению, чтобы убедиться в том, что я говорю правду. И еще… Могу ли я быть уверена в том, что вы используете все сказанное мной для подтверждения уже имеющихся фактов, а не для того, чтобы копать глубже?

— Можете.

Несмотря на всю ее печаль, Флэндри чувствовал, как растет в ней возбуждение, как закипает кровь.

«Клянусь всеми святыми, я на верном пути!».

Тщательно подбирая слова, она произносила их монотонно, но уверенно. Лицо ее было застывшим и неподвижным, как маска.

— Хуг никогда не планировал никакого предательства. Я бы знала об этом. Он провел меня через все секретные отделы, чтобы мы с ним могли говорить о его работе. Иногда я сама подавала ему мысли. Мы оба с ума сходили от того, что выделывала банда Снелунда. Поначалу цивилизованные миры, подобные Аэнеасу, страдали от дополнительных налогов. Потом мало-помалу начались штрафы, конфискации, политические аресты… чем дальше, тем хуже… В конце концов аппарат тайной полиции был узаконен. Но все это ничто по сравнению с тем, что творилось на второстепенных планетах. У нас были связи, и мы просто обязаны были сообщить на Землю обо всем этом, несмотря даже на то, что Снелунд — любимчик Императора. Но бедняги-аборигены…

Короче, Хуг начал борьбу. Для начала он получил замечание за то, что вмешивается в гражданские дела. Но рапорты его были настолько серьезными, что постепенно просочились сквозь толщу бюрократического аппарата. Он начал получать ответы из Адмиралтейства с просьбой о более точной информации. Они приходили с почтой Флота. Мы больше не могли доверять обычной почте. Он и я провели этот год, собирая факты: показания, фотографии, выписки из бухгалтерских книг — все, что могло настолько подкрепить заявление Хуга, чтобы никто уже не смог от него отмахнуться. Мы собирались сами доставить данные на Землю.

Увы, Снелунд почуял неладное. Мы принимали меры предосторожности, но в вопросах секретности мы были дилетантами, а вы даже представить себе не можете, как ужасны и всепроникающи щупальца тайной полиции. Никогда не знаешь, можно ли говорить открыто… Снелунд написал официальное письмо, в котором Хугу предлагалось прибыть для обсуждения планов укрепления защитной системы границ. У пограничных миров действительно были большие трудности, а Хуг не из тех людей, которые бросают на произвол судьбы нуждающихся в помощи. Я боялась подвоха больше, чем он, но не смогла на него повлиять. В те последние дни мы все время держались вместе. Я заручилась поддержкой старшего адъютанта Хуга, одного из старейших друзей моей семьи, капитана Олифанта. В случае предательства он должен был поднять тревогу.