Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Она повернулась к морякам:

— Мы никогда не сдадимся. Есть еще колонии на островах. Несмотря на все, большинство из них выживут. Мы будем повелевать хоть и не морем, но своими жизнями. Думаю, лучшим местом будет Родос, где можно начать все сначала, во имя Богини!

— Суки, которая предала нас? — взвизгнул один из юношей.

Дагон сделал оберегающий знак и сказал:

— Замолчи! Ты хочешь, чтобы на нас обрушился еще более тяжкий грех?

— Да, — сказала Эрисса. — Уж так заведено, что люди должны почитать богов, а не боги людей. Не знаю, справедливо ли это, но какая разница? Лабиринт пал, а я не предам Богиню, даже если я в беде.

Дагон подошел к борту и устремил взгляд на далекий Крит.

— Родос мы отыщем, — сказал он. — Но сперва поможем твоей тезке, Эрисса.

Она кивнула.

— У многих там осталась родня. Думаешь, кого-то можно еще спасти?

— Спасем, кого только удастся, — ответил Дагон, и в полумраке Рейд увидел, как вспыхнуло лицо юноши. — Но прежде всего спасем юную Эриссу.

Женщина положила руку на плечо моряка и долго всматривалась в его лицо.

— Да, это слова Дагона, — удивленно сказала она.

— Т-ты д-д-думаешь, — Рейд все еще заикался, — мы м-можем п-послать на берег отряд?

— Конечно, — ответила она хладнокровно. — Побережье мне знакомо. В Кнос мы придем еще до ночи. Что бы ни предпринял Тезей, большая часть города еще охвачена хаосом. Отряд мужчин, вооруженных и объединенных общей целью, сумеет пробиться, — ее спокойные глаза остановились на Рейде. — Да ты сам знаешь, что они пробились.

Он кивнул. До тех пор, пока с ними не окажется девушка, все будет в порядке. А потом… Потом уже ничего нельзя предвидеть. Он отвел Эриссу в сторону и спросил шепотом:

— Ты не помнишь, что будет на Родосе в этом году?

— Нет, — ответила она.

— Но тогда…

— Тогда я, вероятно, скоро погибну, — спокойно сказала она. — Или произойдет что-то другое, потому что Кноса, где мы с тобой были счастливы, больше нет. Но сейчас это неважно. Сделаем то, что в наших силах. Прежде всего девушка… — она помолчала. — Странно думать о себе как о несчастной девчонке, которой нужна помощь. Сначала поможем ей. А потом мы… ты и я… Может быть, мы еще будем счастливы.

XVIII

От гавани мало что осталось: руины зданий, обломки кораблей, трупы, раскиданные товары, забитые грязью улицы. Пыль и пепел погасили яркую раскраску стен. Солнце еле освещало Кнос. Над ним стоял дым: город горел.

С собой в лодку Рейд и Эрисса взяли только шестерых. Для лишенной мачт галеры были нужны гребцы, да и к чему рисковать людьми на берегу? Большой отряд привлечет внимание, а для серьезной борьбы он все равно будет слишком мал. Кроме Дагона и Ульдина, с ними пошли Ашкель, Тилиссон, Харас и Ризон. Все были вооружены мечами, кинжалами, копьями и небольшими круглыми щитами. Рейд судорожно сжимал в руке копье. Только с этим оружием он мог принести какую-то пользу.

Они причалили к подножию пирса и перебрались через развалины. Под ногами была холодная, чавкающая грязь; пыль, висевшая в воздухе, забивала нос и глотку.

Некому было приветствовать прибывших. Наутро Тезей, поджидающий свои корабли, непременно займет этот район. Но пока он занят в другом месте — пытается захватить контроль над Кносом.

— Он займет часть Лабиринта, которая уцелела после землетрясения, — сказала Эрисса. — А Миноса, нашего старого доброго Миноса, он убьет собственной рукой. Его патрули будут всю ночь ходить по городу, разоружать граждан, а многих захватят в рабство. Завтра Тезей соберет своих сторонников и принесет в жертву быка в знак того, что теперь он царь на этой земле. И Ариадна будет стоять рядом с ним. Так рассказывали мне очевидцы. Эти сведения могут нам пригодиться.

— Зачем? — проворчал Ульдин. — Разве могло быть иначе? А патрулей мы бы все равно старались избегать.

— Если даже кто-то обнаружит нас, — сказал Дагон, — то пожалеет об этом.

— Сначала пройдем к твоему дому, — обратился Рейд к Эриссе. — Возьмем девушку и всех, кто там окажется. От них мы узнаем, что творится. А на обратном пути попробуем спасти кого еще можно.

«Вот и все, на что мы способны, — подумал он. — Но как же так? Она думала, что мы с нею… Что это произойдет в доме ее отца, в мирном городе… А где теперь это случится? Как? Когда? Или историю все же можно изменить?

Лучше не пробовать. Тогда нас скорее всего обнаружат и уничтожат. Я никогда бы не решился на эту вылазку, если бы не знал, что нам суждено сначала спасти танцовщицу, а потом …потерять ее…».

Он взглянул на Эриссу. В свете убывающего дня она шла мимо развалин, шла смело, словно на арену к быку.

На протяжении двух-трех миль дорога шла круто вверх. Большинство тополей, оказавшихся вне досягаемости гигантской волны, уцелели, хотя корни их обнажились, а сломанные ветки усыпали землю. За тополями были крестьянские хижины и виллы богачей — теперь они лежали в развалинах. Вокруг развалин с жалобным мычанием бродила корова — наверное, искала теленка.