Мичуринский проспект (СИ)

-- Да дебил. Они там сидели с кем-то, денег не хватило за счет расплатиться. Не знаю, не хватило ли на самом деле, или платить не хотели. Стали они выходить без оплаченного счета. На Горбушке дело было, там "Кружка" двухэтажная, ну так вот, они по лестнице спускаться начинают, навстречу мусор. Что делать?

-- Ну?

-- Да знакомый дал ему с ноги в грудак, пока тот катился, они и свалили.

Скауты наконец договорились. Идти надо было в парк, где тихо, много деревьев и мягкая земля. Все кругом разминались, а я не чувствовал ни ног, ни рук, я был как плюшевый мишка с набитыми ватой конечностями. Я не чувствовал надвигающейся опасности, да и вообще слабо представлял, что меня ждет. Но судя по всему, мое тело куда лучше было осведомлено о предстоящей драке, руки, ноги, внутренние органы будто чуяли, что им скоро придется несладко, и просто отказывались слушаться. Я оглядывался по сторонам и понимал, что многие испытывают схожие чувства. И только огромный толстый мужик, который прыгал, громко гыгыгкал и махал кулаками по воздуху, одним своим видом разряжал тяжелую атмосферу.

-- Аааа, это Бабаш, -- поймал мой взгляд Василий, -- ходят слухи, что он двум хачам голову отрезал. Абсолютно больной чувак.

-- Что-то не очень верится. Он бы точно не стоял рядом с нами сейчас. Его поймали бы либо хачи, либо менты.

-- У него белый билет. Он и психически больной, и дурак.

-- И что? От таких дел белый билет не спасет.

-- Ну, не знаю, ему, видимо, повезло.

Вдруг к парням, стоящим впереди подошел скаут и сказал что-то. Ребята засуетились, начали кучковаться и двигаться в сторону леса.

-- Оооо, -- сказал бывалый Василий, -- понеслась.

Я промолчал. Мне нечего было сказать. Но больше всего меня удивляло то, что и после того, как все пути к отступлению оказались отрезанными, внутри меня ничего не изменилось -- я все так же не чувствовал ни страха, ни агрессии, ни готовности к драке. Просто легкая слабость. И все.

Из толпы кто-то скомандовал:

-- Строимся!

Толпа молча откликнулась: парни вокруг меня, стали смыкаться в шеренги, сцепившись за предплечья. Я оказался то ли в пятой, то ли в шестой с конца, хотя по габаритам я должен был идти впереди. Но теперь было поздно, в моей позиции мне оставалось только толкать, продавливать впереди идущими наших оппонентов.

За считанные мгновенья семьдесят человек организовали четыре длинных и стройных ряда. За спинами товарищей я не мог разглядеть ничего. Мог только чувствовать то, что напряжение среди нас достигло наивысшей точки. Все шли молча, пытаясь попадать в ногу, пытаясь поймать общий ритм, слиться в одно мощное целое. Наверно, я должен был слышать стук шагов, но слышал лишь стук сердца.

Среди нас не было никакого лидера, командира, который отдает команды. От того все наши действия являлись спонтанными, однако на удивление слаженными. Мы стали спускаться с горки, и я, наконец, оказался способен видеть то, что происходит впереди. А впереди, в метрах ста от нас, по пыльной дороге приближалась коробка противника.

Среди нашей банды, кто-то не выдержал гнетущей тишины и выкрикнул:

- Зиг Хайль!

Его тут же поддержали, за считанные секунды мы все заряжали нацистское приветствие и вскидывали руки. Многие из нас даже не знали друг друга, и нас не объединяло по большому счету ничего, кроме бытового, советского разлива, фашизма.

Расстояние между коробками неумолимо сокращалось и когда между нами осталось метров двадцать, мы дружно замолчали. Теперь заряжали оппоненты. Резко, как три выстрела, как три коротких "Ура" по лесу прогремело:

- Кэпиталс! Кэпиталс! Кэпиталс!

Сразу после этого, ребята, что шли впереди меня, замерли. Пусть на долю секунды, но все сразу стало понятно - они испугались. Для меня заряд противника не значил ровным счетом ничего, а их заставил оступиться.

Я понял, что драка началась, только тогда, когда мы прекратили движение. Мы с Иваном просто давили на спины товарищей, не понимая того, что там впереди происходит. Мне быстро наскучило это занятие, и я выскочил из коробки, Иван выскочил следом.

На переднем крае зарубились не на шутку: человек по пятнадцать с каждой стороны методично разбивали друг другу морды. Было непонятно кто побеждает, однако странным казалось другое: когда я ехал сюда, то боялся что в такой толпе обязательно случиться неразбериха, и мне прилетит по башке от своих же. На деле все вышло иначе. Свои -- за спиной, чужие -- впереди.

Я быстро нашел себе противника, мы столкнулись взглядами, и все сразу стало понятно. Он решился ударить первый, задел. В свою контратаку я вложил всю свою силу и если бы достал, то точно повалил бы его. Но я промазал, да так, что даже равновесие потерял. Хотя может я потерял его не от удара? Может я просто споткнулся о выступившие корни березы?

-- Сколько пальцев? -- вытащил из небытия чей-то голос. Там, в пустоте виделись сны, только меня в них не было. Ни прошлого, ни будущего, ни настоящего.

-- Два, -- перед глазами плыло всего несколько секунд. Потом все нормализовалось. Голова, правда, звенела, да саднило в ухе.

18