Мидавиада

Селена коротко взвизгнула, но тотчас прикусила язык, опасаясь быть услышанной. Тростник зашуршал, и на берег выбрался Ляхой:

– Сбежать надумала?!

– Не ваше дело! – рассердилась Селена. – Вам всё равно, что станет с Зебу, а я… Он – мой друг!

Теперь возмутился Ляхой:

– Ну, здрасьте! До мидава, мне, положим, дела нет, а как же наш уговор?!

– Какой ещё уговор?

– Вот же девки! Память-то у вас короткая! Кто меня обещал с командиром свести?! Кто словечко обещал замолвить?! Или наврала?!

– Ничего не наврала! Обещала – сделаю.

Одна тоже обещала, а после смылась не знамо куда! Нет уж, теперь я учёный. В пустые байки не верю. Веди меня к командиру, кому сказано!

Ляхой говорил громко, не заботясь о том, что в доме их могут услышать, и Селена не знала как его утихомирить:

– Если хотите, можете плыть со мной…

– Куда это? Уж не в крепость ли? Нет, девонька, никуда я плыть не собираюсь! Хватит того, что места лишился по твоей милости, так теперь своими ногами – да на виселицу?! А ну как они из пушки палить вздумают?!.. Тогда что?

– Не знаю, – призналась Селена, и вдруг позорно расплакалась.

– Чего ревёшь-то? – растерялся Ляхой.

Сарпин заворчал, готовый защищать девочку, но защищать её было не от кого.

Селена утёрла нос рукавом, смахнула капли с ресниц, выпрямилась:

– Я не прошу вас мне помогать, только не мешайте, пожалуйста! Дядя Зак – в крепости. Мне нужно только подобраться поближе, и тогда…

– Тогда что?

– Как вы не понимаете?! Если туда поплывёт Амос, дядя Зак примет его за шпиона и расстреляет. Я должна его подготовить! Должна рассказать, что Гастон и Вилла готовят оружие. Тогда мы освободим Зебу!

Ляхой поморщился, точно проглотил что-то кислое:

– Ничего глупее не слыхал!

– Ну, и пусть! – обиделась Селена. – Только и знаете, что ругать!

– Да я не ругаю! Пойми ж ты, малахольная, это не игра! Это война! Куда ты лезешь, спрашивается?!

– А что если больше некому?!

Ляхой помолчал, задумчиво поковырял в ухе, сплюнул в воду, потеребил щетину на подбородке:

– Ладно. Пойду с тобой. Меня ни клинок, ни ядро не берёт, потому как под счастливой звездой родился. Только смотри мне: как вызволим твоего мидава – сразу к командиру. Обещаешь?

– Обещаю!

– Не так обещаешь!

– А как же ещё?

– Скажи: клянусь обеими лунами!

– Это ещё зачем?!

– Обмануть хочешь?!

– Нисколько не хочу!

– Тогда клянись. Скажи: замолвлю за тебя словечко, как уговорено, а, коли нет, пусть луны погаснут и обратятся в прах!

– Глупость какая-то!

– Стало быть, боишься!

– Чего мне бояться?! Пусть луны погаснут и… что у вас там ещё?

– Обратятся в прах.

– Пусть обратятся, если угодно.

– И не "выкай" мне больше! Я тебе чай не гувернёр!

– Давайте уже отчаливать! – взмолилась Селена. – Если Вилла проснётся – всё пропало!

Ляхой шутливо поклонился:

– Не извольте беспокоиться! Будет исполнено!

Всю ночь путешественники поднимались по чёрной реке, стараясь держаться берега. От этого маршрут заметно удлинился – Лея сильно петляла, и чтобы пройти очередную излучину подчас приходилось сильно забирать вправо.

Ляхой сказал, что так безопаснее, и Селена не стала спорить. Рисковать понапрасну глупо. Лучше приберечь запас везения до похода в крепость.

– Не "выкай" мне! – снова сказал Ляхой. – Нешто я старый, как пень?!

Селена пожала плечами, невольно потревожив сарпина. Тот заворочался, приподнял голову, но вскоре улёгся на прежнее место.

Жёлто-серый рассвет уже занимался над рекой, и Ляхой вновь принял человеческие очертания. Лицо у него было совсем молодое. Только в уголках рта пролегли складки, вроде тех, что бывают у стариков.

– У тебя волосы седые.

– Так это разве беда?

– Нет. Просто странно.

– Нет тут ничего странного! – казалось, он злится. Но почему?

– Хорошо. Пусть так.

– Значит, по-твоему, странно?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Ну, вот.

– Что "ну вот"?

– Моему отцу сорок два.

– И что с того?

– У него нет седых волос.

– Твой отец жил в квартале Крыс?

– Конечно, нет!

– А я жил. Долго жил. Шибко долго.

Он замолчал, давая понять, что тема исчерпана, и Селена не стала к ней возвращаться:

– Расскажи про Флаппера!

– Нечего там рассказывать!

– Как он выбрался из подземелья?

– Вот ты о чём! Так это ему твари заморские подсобили. Добыли ключ да и выпустили.

– Змеерукие?

– Они.

Сарпин зарычал во сне, и Селена осторожно погладила его по холке:

– Спи, Пушистик! Спи!

– Когда этот навёл шороху, – Ляхой отложил весло и ткнул пальцем в спящего сарпина, – змеерукие перетрухали. Вот ты ему "Пушистик" да "Пушистик", а Пушистик твой – зверюга ещё та! Сожрёт и не поморщится!

– Не станет он никого есть! – обиделась за сарпина Селена.

– Тебя может и не станет, а этих змееруких ловит на раз-два. Вот они, стало быть, и перетрухали до смерти. Бросились бежать врассыпную, а тут этот червяк Флаппер…

– Он спас змееруких в обмен на службу?

– Вроде того. Хитёр был шельмец! Всяких-то тварей собирал.

– Теперь змеерукие ходят с ним. То есть, уже не ходят, но ходили. Я сама их видела!

– Надолго ли? Змейки-то холода не любят. Того и гляди заснут.

– И хорошо, что заснут.

– Нынче уж всё одно. Флаппера-то больше нет.