Мидавиада

– Что это ты за меня переживать стал?!

Лодку по-прежнему подбрасывало на волнах, но теперь это было совсем не страшно. Злость заглушила все прочие чувства.

Бледное лицо Ляхоя покрылось красными пятнами:

– Стал бы я за тебя переживать! Кто обещал меня с командующим свести?!

– Только о корысти и думаешь!

– Не у всех есть мамка-батька! Я ежели о себе не подумаю, так под забором и сдохну!

Выкрикнув это, он вдруг тяжело задышал, после выпустил вёсла, схватился за грудь и стал медленно оседать на дно лодки.

– Ляхой! – испугалась Селена. – Что с тобой? Тебе плохо?

Разбойник закашлялся и принялся глотать воздух, как выброшенная на берег рыба. Время от времени он выкатывал глаза и взмахивал руками, точно пытаясь что-то сказать, но так и не смог произнести ни слова.

Селена завертела головой, ища выход. Лодка беспомощно качалась на волнах. Оставшись без управления, она вновь подставила волне бок, рискуя перевернуться.

Потеснив скорчившегося Ляхоя, Селена схватила вёсла и попыталась развернуть лодку. Если удастся догрести до берега, можно попросить кого-нибудь о помощи.

К несчастью, выяснилось, что вернуться к устью реки не так просто. Лодка была слишком тяжёлой, морские волны яростно колотили её в борта, и, сделав лишь несколько взмахов вёслами, Селена опустила руки. Добраться до берега ей было не под силу.

Ляхой тем временем перестал пыхтеть, повалился на борт лодки и замер. Сарпин взвизгнул и принялся тянуть Селену за рукав, привлекая внимание.

– Что тебе, Пушистик? Ты же видишь, я…, – она невольно оглянулась.

Справа по ходу, не дальше семи сотен шагов, лежал небольшой остров. Растительности на нём почти не было – только редкие кустики среди скал и валунов. Селена прищурилась:

– Я не смогу догрести, Пушистик!

Сарпин вцепился зубами в весло, пытаясь столкнуть его с места, но движения его были неупорядоченными, и лодка завертелась на месте, закачалась из стороны в сторону.

– Не надо! – закричала Селена. – Я догребу! Я могу!

Сарпин ткнулся носом в её локоть, призывая к действию, и она решительно развернула лодку:

– Там, наверняка, кто-то живёт. Нам помогут. Держитесь!

Ляхой застонал, но тотчас вновь затих.

– Раз! Раз! Раз-два-три-четыре! – командовала Селена, из последних сил налегая на вёсла.

Иногда она пыталась остановиться для краткой передышки, но волны тотчас разворачивали лодку, и приходилось продолжать движение, несмотря на усталость.

По мере приближения к острову становилось ясно, что он необитаем. Правее лежали другие, более крупные острова с крошечными домишками, рассыпанными вдоль берега. Кое-где дымили печные трубы, указывая на то, что жизнь в поселении идёт своим чередом. Казалось, стоит протянуть руку, и коснёшься любого из этих домиков, но, в действительности, до них было слишком далеко, а Селена давно выбилась из сил.

– Остановимся здесь! – сказала она, обращаясь в большей степени к самой себе, чем к сарпину. – Мне нужно чуточку передохнуть.

Берег одинокого острова не казался гостеприимным. Острые скалы мешали подойти ближе, и приходилось лавировать между ними, борясь с волнами. Наконец, Селене удалось отыскать крошечный участок свободный от скал, где можно было причалить, не рискуя разбиться или повредить лодку.

Вдвоём с сарпином они еле вытащили ялик на берег. Ляхой зашевелился и попытался встать, но тут же снова повалился на дно лодки.

– Где болит? – спросила Селена, пытаясь вспомнить всё, что читала о внутренних болезнях.

– Тут, – просипел Ляхой, хватаясь за грудь. – Дышать не могу!

– Это сердце, – сделала вывод Селена. – Никлас лечит его чомусом. Только здесь, похоже, ничего не растёт.

Она огляделась. Голые скалы не оставляли надежды найти пригодные для врачевания травы, но наверху, прямо на камнях, росли какие-то кустики.

– Я сейчас, – пообещала Селена. – Посиди с Ляхоем, Пушистик.

Сарпин недовольно буркнул. Похоже, роль сиделки его не устраивала, но Селена не обратила на это внимания. Ей нужно было найти хоть что-то полезное.

Карабкаясь по холодным, скользким камням, Селена умудрилась упасть, порвать чулок и расцарапать колено. Ей хотелось плакать от обиды, в первую очередь, на саму себя. Вилла предлагала разумный план, а она отказалась и по собственной глупости вляпалась в ужасную историю. Теперь Ляхой может умереть, а подойти к крепости ей всё равно не удастся.

Взобравшись наверх, Селена двинулась к ближайшим кустам, мысленно сетуя на то, что их обнажившиеся побеги вряд ли сгодятся на лекарство. Увлёкшись размышлениями, она сделала очередной шаг, и почва под ногами вдруг утратила плотность. Селена полетела вниз и больно ударилась обо что-то твёрдое. Чтобы не закричать, ей пришлось стиснуть зубы. Поясница болела ужасно.

Приподнявшись на локте, Селена посмотрела наверх. Выяснилось, что она лежит на дне углубления в два человеческих роста с отвесными каменными стенами.

– Проклятие! – прошипела Селена, поднимаясь на четвереньки.