Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Weber M. 1968.Economy and Society.New York. Part 2. Chapters 10-14.

скорее в собственных интересах, чем на пользу государства. Тотальный характер личных связей родства и клиентелы стирал различия между администраторами и теми, кем они управляли. Историки социального направления подчеркивали дилетантский характер службы чиновников в раннее Новое время. Функции чиновника в большей степени определялись тем, кем он был, чем занимаемой должностью. Его способность приводить в повиновение зависела скорее от ранга и количества его друзей, а не от официальных полномочий. Напротив, историки–институционалисты подчеркивали бюрократические черты так называемой «административной монархии» во Франции при последних Бурбонах и в германских государствах — например, наличие кодексов делопроизводства, описаний занятий, профессиональную подготовку и высокие стандарты публичной службы.¹ На самом деле механизмы бюрократии и патроната в эту эпоху действуют параллельно, но способ их взаимодействия не поддается точному описанию.

Столь же ошибочно широко распространенное мнение, что «абсолютные» монархи XVII века возвышали «новых людей» для осуществления королевских прерогатив и своей «абсолютной» власти. Новыми эти люди были в том смысле, что они происходили из семей, ранее не входивших в правящую элиту, монархи не обращались к классам, которыми пренебрегали их предшественники. Заявления историков об оригинальности их политики вызваны незнанием истории Средних веков. Сходство теорий, описывающих так называемые «новые монархии» Генриха VII Английского, Людовика XI Французского и Фердинанда Арагонского, должно нас настораживать. Средневековые государи имели обыкновение выбирать сподвижников для политической и административной деятельности (различия между которыми были весьма неопределенными) из периферийных слоев знати или с более низких уровней. Таким образом, монархи могли рассчитывать на их преданность короне. «Новые люди» быстро получали в награду титул и статус, соответствующий их новому положению, если не успевали приобрести их после покупки должности. Выскочки вроде Уолси и Флери получали кардинальские шапки. Следовательно, трения между «старой» и «новой» знатью были обычны для любой эпохи, а отнюдь не уникальным явлением эры «абсолютизма».

Как уже было показано, концепция «кризиса аристократии», начавшегося в этот период, является общепринятой. Согласно этой теории, наследственная «феодальная» знать — принцы крови, гранды и «дворянство шпаги» — уже ощутившая последствия экономической депрессии XVII столе-

¹Behrens C. B. A. 1985.Society, Government and the Enlightment.Thames and Hudson. P. 41; Campbell P. R. 1988.The Ancien Regime in France.Basil Blackwell. P. 54-60; Gagliardo J. G. 1991.Germany under the Old Regime 1660-1790.Longman. P. 118-120; ShennanJ. H. 1986.Lou is XIV.Methuen. P. 14-16.

тия, была вытеснена с государственной службы юристами–буржуа и бюро–ратами «дворянства робы». Одно серьезное исследование, посвященное знати Нормандии, заставляет серьезно усомниться в этом утверждении, хотя неясно, насколько типичной была ситуация в этой провинции. Лишь немногие представители знати испытывали экономические трудности, несмотря на сложные условия. Главное открытие, относящееся к данной проблеме, заключается в том, что многие чиновники уходили со своих должностей, как только аноблировались, и смешивались с существующей знатью. Они женились на представительницах влиятельных фамилий и усваивали стиль жизни дворянства. Хотя в первом поколении поведение людей еще различалось, адаптация происходила быстро и препятствовала образованию двух разных дворянств, активного и пассивного. В XVII веке две трети знати, за счет которой возвышались их соперники–буржуа, возвысились таким же образом менее ста лет назад. Начиная по крайней мере с XIV века дворянство западной и восточной Европы формировалось и пополнялось людьми, служившими короне. Аристократы всегда морочили голову своим современникам — а также историкам — легендами о древности своего рода.