Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Множество неясных моментов возникло в ходе дискуссии о теории божественного права. Часто повторялось, что ее возникновение принесло с собой новую концепцию монархии. Однако эта идея появилась одновременно с самим институтом монархии. Начиная с VIII века король считался наместником Бога на земле, а средневековые коронационные обряды подчеркивали, что он правил Божьей милостью. Французские государи вели свою родословную от меровингских королей–священников, которые сами были окружены ореолом божественности. В более ранний период монархии были порождением таинственного мира магии, а монарх представлялся чудесным талисманом. Необходимость повиновения и непротивления оставалась вечно актуальной темой. Сопротивление можно было оказывать лишь тому монарху, который не угоден Богу, поэтому преступнику следовало кротко принимать наказание. Так сформировалось дополнительное требование пассивного повиновения. В 1547 году английскую конгрегацию проинформировали о том, как опасно оказывать сопротивление наместнику Бога на земле, в то время как обязанность подчиняться, на которой настаивал Боссюэ, акцентировалась и в английских проповедях XVIII века, причем неважно было, какой партии сочувствовал писавший их священник.

Единственной новой составляющей, которая добавилась к концепции божественного права в раннее Новое время была, возможно, передача этого права по наследству. Обе главные монархии Средних веков — папский престол и Священная Римская империя — были выборными.² Однако слишком часто подданные пытались заменить одного государя на другого, руководствуясь конфессиональными мотивами, и закрепление порядка престолонаследия придавало идее божественного права большую определенность. Отныне считалось, что титул правителя переходил ко всему роду, а не к конкретному человеку, носившему корону. Главной целью этого процесса было сокращение числа претендентов на престолы, а не изменение обяза-

•ВеЬгепБС. В. А. 1985. Р. 182. 2ВигпзЛ. Н. 1990. Р. 30-31.

тельств подданных по отношению к коронованным особам. Так как англичане относились к данной проблеме более консервативно, то смену династии в 1688 году они восприняли достаточно спокойно. Божественное право сочеталось с различными политическими режимами, а в Соединенных Провинциях оно использовалось для защиты прав провинциальных штатов.

Слишком много было сказано о расхождении между «абсолютизмом», божественным правом и долгом непротивления, с одной стороны, и ограниченной монархией, теорией договора и правом на сопротивление — с другой. Теперь мы знаем, что идея божественного права пережила Славную революцию 1688 года. Хотя Англия при Ганноверской династии, бесспорно, была ограниченной монархией, ни виги, ни тори не считали, что эта монархия основана на соглашении, или что подданные имеют законное право на сопротивление.¹ К тому времени в Англии существовал так называемый «абсолютистский» режим, разумно использовавший теорию божественного права. В 1760–х годах Просвещение дискредитировало эту концепцию, и в 1766 году в своей речи о монархии, которая впоследствии стала классической, Людовик XV едва упоминает о ней. В Пруссии не было времени для составления подобных теорий. Фридрих II считал себя ремесленником, выполнявшим данное им обязательство улучшить жизнь людей, а вовсе не королем–священником, которому требовалось их поклонение. Государи из богов превратились в управляющих. Королевское облачение стало строгим, некоторые облачились в военные мундиры, религиозные коронационные церемонии начали считать пустой тратой рабочего времени. Фридрих II говорил, что корона — это шляпа, которая не защищает от дождя.

Теория божественного права ставит вопрос о подотчетности. В любых формах эта доктрина подразумевала, что монарх неподотчетен своим подданным. Так полагали и в Англии, и во Франции, как до революции 1688 года, так и после нее. Не считая радикальной группировки вигов — последователей Локка, общественное мнение следовало Блэкстоуну в том, что никакой суд или другой орган не может контролировать или исправлять его решения: «…никакой судебный иск или дело не может вестись против короля даже в гражданских делах, поскольку ни один суд не имеет над ним юрисдикции… Земное правосудие не может вести против него уголовное дело, а тем более приговаривать его к наказанию». Широко распространено мнение, что в XVIII веке министры были ответственны перед парламентом. Это происходило не совсем так, как обычно думают. Они не отвечали перед парламентом как политической ассамблеей. В правление Ганноверской династии министры видели себя королевскими слугами и отвечали перед парламентом только как перед судом, который мог их обвинить или объявить

1 С1агкЛ. С. 1985. Р. 119-198.