Миф и реальность в литературных произведениях Дж.Р.Р. Толкиена

   Средиземье Толкиена, воображаемый мир, созданный им, фактически начался как упражнение в лингвистике, поскольку в 1930-х годах он попытался опубликовать обзор своих "эльфийских" языков, которые ему не удалось представить широкой публике, и после этого он начал строить целый мир вокруг них - сначала исключительно из лингвистических стремлений. И если его страсть к вымышленным языкам - это сосуд, который затем придал форму материальному окружению, то его Средиземье к тому же имеет глубоко уходящие философские корни. Всю свою жизнь Толкиен был сторонником защиты природы и, подобно французскому просветителю Руссо, он, похоже, находит решение всех проблем человечества в верности природе и союзе с ней, и осуждает все попытки ее эгоистической эксплуатации. Однако одним из самых больших его недостатков является то, что для Толкиена эти идеи, нарастая, как снежный ком, обернулись открыто провозглашаемой нетерпимостью как к техническому, так и к социальному прогрессу, что проявилось в его произведениях. Как порождение своего общества, он может быть оправдан в своём выборе бегства от цивилизации (в узком смысле этого слова), но, когда он возвышал голос в гневном протесте против преимуществ технического прогресса, усматривая в них отдаление от природы, то он выглядел жалким живым анахронизмом. Деревенская атмосфера, в которой он провел свое детство, две мировые войны, которые он пережил, его общий консерватизм и строгие религиозные убеждения - все это привело к тому, что он провел всю свою жизнь, строя своеобразное убежище, чтобы вернуть в мечтах идеальный образ своего детства. Ему пришлось быть свидетелем международных и отечественных столкновений, разбивших вдребезги устои его общества и, следовательно, его элегантную башню слоновой кости. Консерватор по складу характера и по убеждениям, он не смог увидеть диалектической составляющей любого столкновения, и, таким образом, предпочел бы сохранить своего рода "статус кво", разновидность феодального общества, которое является именно тем, что он определяет как "природу" в своей борьбе против прогресса. Он, должно быть, знал о необратимости истории, но, вероятнее всего, не видел противоречия между мечтами и обусловленным курсом эволюции. Единственной альтернативой было бегство и, хотя оно не было задумано как полный уход от реальности, а, скорее, способность терпеть ее, на практике это имело то же значение, что и религиозный или социальный миф. Но все же Толкиена нельзя представлять, как самозваного пророка только потому, что в границах своей мифической фантазии он представил оптимистический гимн человечности, всему доброму, что присуще разумному человеку. Его убеждения могли бы превратить его в полного пессимиста, и все же его идеи не скорбны - он, скорее, предупреждает, что человек должен быть достаточно мудр, чтобы избежать физического и словесного разрушения. Бегство или уход представляются им как что-то, помогающее человеку противостоять любому шагу реальности, направленному на то, чтобы парализовать в нем человечность. Какой бы сюжет, метод или жанр не выбрал Толкиен, на деле результат всегда остается посвященным его бескомпромиссной преданности свободе, справедливости и великодушию, универсальным идеям для любого - идеалиста ли, материалиста, язычника, христианина или атеиста.

   Эти сведения должны рассматриваться как иллюстрация мировоззрения Толкиена как писателя. Прежде чем обратиться к его взглядам на фантазию, следует указать, что в его теоретических работах трудно установить разницу между фантазией и мифом, и что эти термины часто взаимозаменяемы. В принципе, с этим можно поспорить, но в случае с Толкиеном разницы, похоже, действительно нет. Согласно общепринятым определениям, "Хоббит" может быть классифицирован как детская сказка, "Властелин Колец" явно претендует на большее, будучи своего рода беспрецедентно длинной и тщательно проработанной сказкой для взрослых и детей, с сильным мифологическим элементом, "Сильмариллион" - это мифология не одного народа или этнической группы, но целого мира. Ему не хватает только одной черты мифа - определенного момента в истории, когда в него бы повсюду верили, ибо он имеет искусственное происхождение. Таким образом, в случае с Толкиеном нет необходимости проводить разницу между фантазией и мифом, поскольку автор не делал этого в своих теоретических работах, и его литературные работы подтверждают эту точку зрения.