Миф и реальность в литературных произведениях Дж.Р.Р. Толкиена

   В 1930-х гг. в двух вышеупомянутых эссе Толкиен представил свои взгляды на основы функций и методов мифологического или фантастического воображения. Он утверждал, что его современники (к которым мы можем в этом контексте отнести и себя, поскольку тенденции, которым он противостоял, в 1980-х получили еще большее развитие), забыли, что мифологическое воображение, воплощенное в соответствующей литературной форме, может обращаться к важнейшим философским и моральным проблемам, относящимся к нашему времени. По его убеждению, "мифология может скорее углубить, чем затемнить наше восприятие реальности" (Helms, В., 1974-, p.3) - именно это он пытался объяснить в эссе "Беовульф". Одной из самых острых проблем для него была проблема происхождения зла и, хотя масштаб и аспекты были разными, все три его главных работы обращаются к борьбе со злом в той или иной форме. Грендель в "Беовульфе" принадлежит, в общем, к тому же роду, что и Смог в "Хоббите", Саурон и Кольценосцы во "Властелине колец" или злой дух Мелькор и его прислужники в "Сильмариллионе". Толкиен в высшей степени оправдывает изображение вымышленных существ как воплощений зла, поскольку "дракон - не пустая фантазия. Каково бы ни было его происхождение, реальное или мнимое, дракон легенд - могучее создание человеческого воображения" (An Anthology of Beowulf Criticism, 1963, P. 64). Очевидно, что если нет дракона, не может быть и героя. В фольклоре многих народов можно найти подобный результат, существуют "две основные черты - дракон и его убийство величайшим из героев" (Ibid., p. 72). Таким образом, Толкиен подходит к прирождённой ценности человеческого воображения - способности мифологизировать любое памятное человеческое деяние, явление или состояние. Борьба со злом представлена в мифологических картинах "Беовульфа" - и она же является главной темой упомянутых работ Толкиена. В фольклоре столкновению дракона и героя соответствует (и даже оно представляет) вечное противостояние добра и зла как духовных категорий. В свете допущения, что человеческое воображение стремится мифологизировать доблестные и героические деяния, становится ясно, что дракон и герой - это конкретизация всеобщего противостояния, идея, воплощенная в конкретной форме, и в тоже время своеобразное обобщение, в том смысле, что какое-то реальное проявление этого конфликта мифологизируется и трансформируется в противостояние дракона и героя. Ответ Толкиена на вопрос, какова сила мифологии, должен был вытекать из этого. Его герои дают практическое решение: они конкретизируют конфликт противостоящих моральных ценностей в воображаемом мире автора и читающему Толкиена в границах авторских идей предлагается воспринять его контрастных героев как нечто архетипичное, но приложимое к конфликтам между добром и злом в реальной жизни, подающее пример. Практически, это способ истолковать его фантазию, но теоритически он - мистик, утверждающий, что чудовища "Беовульфа", как и те, что созданы им в его работах, не только "враги человечества", но и "неизбежно враги Бога" и "чего-то, что иногда сверкает в мифах - Божественности" (Tolkien, J.R.R., 1965, p. 25). Относительно фантастического мира самого Толкиена враждебность действительно может существовать в его конкретном противостоянии добра и зла, но мы, вероятно, не можем интерпретировать его для читателя как норму или общее правило. Вопрос Божественности здесь, вероятно, отвечает лишь стремлению автора отдать дань своей религии. Правда, фантаст свободен в выборе своего сюжета, и если теоретические "ошибки" автора не влияют на его литературные произведения в большой степени, и его идеи - не религиозно-назидательные, а универсальные, как у Толкиена, то его сюжет, как и его приемы, нельзя свести к уровню основного философского противостояния. Сама фантазия может отлично использоваться в качестве фона для конфликта, который он предлагает нам разрешить, другой вопрос - почему автор избрал именно эту форму, что дало ему толчок, и как он определяет свое произведение в результате. Это приводит нас к вопросу - каковы функции фантазии или мифа для современного читателя? Толкиен назвал современные функции фантазии: Восстановление, Бегство и Утешение.