Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство

Тот факт, что мужчине нельзя заниматься "женскими" делами, а женщине как бы тоже нельзя заниматься "мужскими", но это только в присутствии самих мужчин, говорит о том, что в обоих случаях угроза создаётся исключительно феномену мужественности, образу Мужчины. Мужчина, занявшийся "женским" делом, утрачивает мужественность, тогда как женщина же, занявшаяся "мужским" делом, как бы покушается на сферу мужчин и тем самым развенчивает какую-то их особость, десакрализует, при этом сама она ничем не рискует.

Мужчине нельзя быть женщиной, женщина же может быть Мужчиной. Просто Мужчина против. Как заметил философ, исторически женщина совсем не чуралась мужской одежды, но в этом ей препятствовали сами мужчины. "Табу на иной пол имеет неравную силу: феминизация мужчины — под социальным запретом, которого практически нет для маскулинизации женщины" (Барт, 2003, с. 292). Иначе говоря, любой контакт с женщиной рискует погубить Мужчину. Этим и объясняются драматически напряжённые и зачастую амбивалентные отношения между полами в самых разных культурах на самых разных исторических этапах. Но ещё интереснее тот момент, что женщина не только угрожает Мужчине, но она же его и создаёт, поддерживает его существование. Когда мужчины исчезают, женщины без проблем перенимают на себя «мужские» дела, но что бы стал делать Мужчина, если бы вдруг исчезли женщины? Начал бы ткать одежду, готовить, убирать, чистить и т. д.? Но это ведь «женские» дела, и контакт с ними уничтожает Мужчину. Мужчина должен категорически избегать этих "женских" дел, чтобы продолжить существовать. Тогда что ему остаётся делать?

Верно, ему остаётся лишь найти себе другую женщину. Найти ту, которая сможет выполнять необходимые для его существования «женские», непрестижные функции.

В первой главе шла речь, что овдовевшая крестьянка ещё десятилетия вполне себе продолжала содержать целое хозяйство, которое прежде они содержали с мужем вдвоём (Адоньева, Олсон, 2016, с.99). Историками отмечен о многом говорящий факт, что в прежние века женщины не стремились повторно выйти замуж, тогда как мужчины же повторно женились и чаще, и скорее (Зидер, 1997, с. 59; Цатурова, с. 157). Текст XIX века рассказывает о портном, "который менее чем через год после смерти первой жены, которую он совсем не любил, пришёл к выводу, что без жены совершенно не может вести своё хозяйство: он просит Бога "направить его сердце к какой-либо добродетельной личности", спрашивает родственников, "нет ли у них какой-либо девицы, желающей выйти замуж", а менее чем через месяц после получения положительного ответа идёт к алтарю со своей избранницей" (Шлюмбом, 2007, с. 167). Когда в XVIII–XIX веках в некоторых русских деревнях под влиянием старообрядческих взглядов возникли особые течения, где женщины принципиально отказывались от вступления в брак, помещики были вынуждены вмешиваться в такое положение дел своих крепостных, но самое интересное, что на это помещиков своими жалобами подбили крепостные мужики (Бушнелл, 2020). Мужики не могли без жён. "Отсутствие женщины в доме может быть восполнено только другой женщиной. Поэтому даже срок траура для вдовца короче, чем для вдовы" (Кабакова, 2001, с. 224). Когда-то в древности не женщина "стала нуждаться в мужчине", как фантазируют некоторые авторы, силясь объяснить рождение человеческой "моногамии", а как раз наоборот — в женщине стал нуждаться Мужчина.

Уже ясно, к чему ведёт такой ход мысли? Да, так в древности рождается брак — закрепление за Мужчиной конкретной женщины как исполнительницы непрестижной работы, без плодов которой Мужчина всё же существовать не может. Мужчина попал в свою же ловушку и стал нуждаться в презираемой им женщине, ведь только она могла выполнять работы, которые его бы низвели до статуса простого смертного. Мужчина стал жертвой собственного величия. Как король нуждается в слугах, несущих длинный шлейф его мантии, так Мужчина стал нуждаться в женщине и в её непрестижном труде.

Тот факт, что брак оказывается именно средством обслуживания Мужчины непрестижной работой порой фиксируется и в языке: "на языке луганда слово "куфумбира" означало одновременно готовить еду мужчине и выйти за него замуж" (Асоян, 1987).