Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

В схемах конфликта и сотрудничества в раннее Новое время доминировали две противоположные практики. С одной стороны, собственническое королевство склоняло к династическим бракам как к политическому инструменту приобретения территорий и накопления богатств. «Государство задумывалось как вотчина монарха, и, соответственно, право на него могло быть получено путем союза личностей: felix Austria. Высшим изобретением дипломатии был, следовательно, брак – мирное зеркало войны, которое очень часто ее провоцировало» [Андерсон. 2010. С. 37]. Междинастические браки не просто служили характеристикой «международных» отношений, они определяли самую быструю и самую дешевую стратегию правителя. Это был геополитический порядок, в котором «государства» могли жениться на «государствах». И даже в 1795 г. Иммануил Кант в своем эссе «К вечному миру» счел необходимым потребовать, чтобы «ни одна независимая нация [Staat], будь она большой или малой, не могла приобретаться иной нацией в результате наследования, обмена, покупки или дара». В этом тексте Кант указывает на самую обычную практику территориального приобретения, распространенную при «Старом порядке». По его словам,

…общеизвестно, какую опасность создает в наше время для Европы (другие части света никогда не знали ничего подобного) такой способ приобретения, когда даже государства вступают в брак; он известен каждому, с одной стороны, как вновь изобретенный ловкий способ без затраты сил увеличить свое могущество благодаря семейным союзам, с другой стороны, как средство расширить свои владения [Кант. 1963. С. 260].

Общеизвестный афоризм «Ти, felix Austria, nube!»^[191] был не только политической максимой для casa d’Austria^[192]. Брачное накопление королевских и благородных титулов вело к личным союзам, которые «собирали» весьма разнородные в социальном и географическом отношении территории в единое политическое пространство. Европейские политические образования были делом их правящих домов – Габсбургов, Бурбонов, Стюартов, Гогенцоллернов, Романовых, Базов, Оранских-Нассау, Виттельсбахов, Веттинов, Фарнезе и т. д. [Weber. 1981]. Политические браки не оставались приемом только лишь правящих династий, но также распространились среди высших эшелонов аристократии, что создало беспорядочное множество перекрестных, транснациональных знатных союзов [Parrott. 1997]. Наконец, главные министры также участвовали в дипломатических браках, в которых они преследовали интересы собственных семей, уравновешивая их интересами королевского государства (о Ришелье см.: [Bergin. 1985]; о Мазарини см.: [Oresko. 1995]).

С другой стороны, сложившаяся общеевропейская сеть трансрегиональных династических союзов содержала семена беспорядка, раздробления и дестабилизации. «Частные» межсемейные и внутрисемейные споры, несчастные случаи или болезни сразу же транслировались в «публичные» международные конфликты [Kunisch. 1979]: «Поскольку при абсолютизме только правитель гарантировал династическое единство собственной территории, его смерть автоматически вела к системному кризису» [Czempiel. 1980. S. 448]. Системный кризис следовал не только за смертью правителя. Значительное число семейных проблем, то есть структурно воспроизводящихся случайностей, постоянно потрясали межгосударственную систему до ее основания. Конец одной династии и восхождение новой на трон почти автоматически влекло общую перестройку системы союзов. Несовершеннолетние наследники тронов провоцировали притязания со стороны иностранных правителей или же захват сферы внешней политики сильными министрами. Регентство образовывало опасный вакуум власти, заполнить который стремились могущественные царедворцы или же королевы-матери, которые, если они были иностранного происхождения, отдавали важные посты и позиции своим фаворитам, прибывавшим с их родины. В случае разводов количество конкурентных притязаний на трон и территории резко увеличивалось. Многочисленные браки с множеством наследников породили проблемы старшинства. Незаконные отпрыски также претендовали на наследство. В случае же бездетных браков отсутствие прямого наследника мужского пола, как и психическое или физическое нездоровье, обусловленное историей близкородственных браков, как внутри страны, так и между династиями, возникали споры относительно законности притязаний на трон.