Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

Но не движется ли сегодня эта международная конфигурация к тому, что ее сменит глобализация и глобальное управление, знаменующее начало поствестфальского, постмодернистского геополитического порядка, который будет уже не столько международным, сколько глобальным? Идем ли мы навстречу глобальному государству? Я попытался показать, что Вестфальская система как исторический феномен, а не как принятое в теории МО удобное обозначение для нововременных международных отношений, была укоренена в докапиталистических отношениях собственности и в династическом суверенитете. Если те теоретики МО, которые отмечают сдвиг в сторону поствестфальских международных отношений, желают сохранить свою хронологию, они должны будут доказывать сдвиг к постпоствестфальскому порядку. Если, однако, мы понимаем период от 1688 до 1989 г. в качестве долгой трансформации, характеризующейся модернизирующимися международными отношениями и наследием Вестфалии, а абсолютизм как рудиментарную систему территориально ограниченных государств, тогда актуальный процесс раскрытия границ и (асимметричной) потери государственной власти мы вполне можем понимать не в качестве движения к постмодернистскому миру, а скорее, как разрушение донововременной территориальности: возможно, в глобальном масштабе нововременные международные отношения вступили в силу только сейчас.

Заключение: диалектика международных отношений

Исторический поворот в теории МО помог нам разбить оковы ориентированной на государство ортодоксальной теории международных отношений. В результате внимание сместилось к геополитическим отношениям в безгосударственном обществе, что позволило выработать объяснения формирования нововременной системы государства, то есть объяснения устройства нововременной анархии. Однако в ходе этой историзации неореалисты просто внедрили свою модель рационального выбора, которая, согласно их концепции, управляет действием международной системы и самим процессом ее формирования – логика неоэволюционного отбора как теория развития сливается с логикой рационального выбора как теории действия. Этот подход не только приводит к ошибочному датированию начала нововременной системы государств, воспроизводя миф о 1648 г., он также не может объяснить различия в поведении политических акторов, относящихся к разным геополитическим порядкам, и затемняет неравномерный характер формирования государств и геополитических трансформаций, которые коренятся в классовых отношениях.

Конструктивистская теория МО предложила несколько новаторских подходов, в том числе социальных и исторических. Эти подходы поставили под вопрос позитивистские очевидности общепринятой теории МО. Но конструктивизм, независимо от того, что именно выдвигается им в качестве объяснительного принципа – различные модусы территориальности, модусы легитимности или же интерсубъективное конструирование норм, которое корректирует «правила игры» в соответствии с вебери-анской логикой ценностно-ориентированных сообществ, – в значительной мере деполитизировал и десоциализировал процессы складывания и перестройки международных отношений. В эмпирическом отношении, его привязанность к Франции раннего Нового времени как прототипу формирования нововременного государства и пренебрежение Англией завели теорию в исторический тупик, так что ее пределом оказался все тот же 1648 г.