Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

В то же время конные вооруженные банды, собиравшиеся вокруг сеньоров бана, за свою службу получали вознаграждение в виде пожалованной земли или богатств^[66]. Эти слуги и телохранители, набиравшиеся из достаточно скромных семей и выполнявшие роль исполнителей и соучастников хищнической знати, кристаллизовались в форме рыцарского класса, образовав в итоге низший слой знати. Само появление рыцарей – тяжело вооруженных и закованных в броню конников, образующих нечто вроде самодостаточных мобильных замков, – отражало фрагментацию и индивидуализацию политической власти в этот период. Их дальнейшее возвышение в качестве носителей рыцарского кода скрывает это вполне мирское происхождение и приземленные цели. Такие рыцари, оказавшиеся наиболее динамичным элементом нового политического порядка, обрели господство над сельскими территориями в результате интенсивной борьбы внутри класса феодалов. То есть они возникли в горниле «феодальной анархии» и общего кризиса раннесредневекового правления [Duby. 1977с]. Позднее мы увидим, какую функцию они выполнили в разрешении его внутренних противоречий и их трансляции во внешнее движение.

Изменение в понимании знатью собственности и появление избытка младших сыновей

Хотя превращение феодов в наследуемые владение и соответствующее озамкование Центральной Европы в географическом и хронологическом отношении были неравномерными процессами, они породили глубокие изменения в понимании знатью собственности, в законах о наследовании и в семейных обычаях. В стандартном изложении экспансии, реализовавшейся после 1000 г., ее главной причиной обычно называется демографический рост. У этого роста, однако, были особые социальные условия, связанные с особой динамикой. Формирование рыцарского класса мы рассмотрели в связи с узурпацией полномочий бана, осуществляемой все более мелкими сеньорами. Теперь нам следует проследить то, как демографический рост преломлялся в изменениях политической экономии аристократических структур родства и особенно в изменениях порядка наследования, сложившегося после приватизации бана. Как знать отреагировала на территориализацию семейной власти и на умножение числа сеньоров с одними и теми же полномочиями?

Как правило, эти изменения в порядке собственности запускали радикальную переориентацию в семейном сознании и законах наследования. Ранее понятие четко очерченной знатной семьи с вертикальной генеалогией, будь она матрилинейной или патрилинейной, едва ли вообще существовало. Основой системы координат выступал родственный клан или аристократическая родовая группа, выстроенная скорее горизонтальными, а не вертикальными линиями. Она отражала прагматику патронажа крупного сеньора или короля в условиях относительно свободной привязки к его королевскому «дому» (Konigsnahe) [Goetz. 1995. Р. 470]. Ненаследуемый характер держания земель в каролингский период не позволил сформировать более жесткие семейные структуры. Когда же после узурпации бана власть была территориализирована, семейные схемы изменились – с нечетких горизонтальных линий родства на четко выстроенные патрилинейные группы поколений^[67]. Изменение структуры прав собственности привело к тому, что аристократические семьи стали более четко осознавать формы наследования, в которых первостепенную роль стало играть жесткое правило первородства по мужской линии^[68]. Оно предполагало неделимость территориальной собственности и целостность семейных поместий. Наследуемые сеньории и феоды наложили ограничения на передачу земель и на более широкое семейное законодательство. Родственные кланы превратились в династии. Поэтому с этого момента мы начинаем встречать приставки происхождения – «de», «von», «of» – в династических фамилиях, а также применение топонимических фамилий и геральдических эмблем в среде низшей знати. Социальная идентичность низшего касса стала в этой связи основываться на семейных поместьях, принадлежавших предкам. В то же время право первородства создало проблему безземельной знати, избытка младших сыновей, которым предстояло сыграть ключевую роль в процессе феодальной экспансии.

Завоевание природы – завоевание людей

В контексте демографического подъема XI в. право первородства и растущий земельный дефицит в центральных территориях бывшей Каролингской империи привели к двум типичным ответам – внутренней экспансии, то есть завоеванию природы, и к внешней экспансии, то есть завоеванию людей.