Миф о другой Эвридике (СИ)

– Мы – суперкачество, – солидно пояснила Юля, – Как это… эксклюзив. На нас тут ни у кого бабок не хватит. А вон стоит – «Бэ-у», ширпотреб. Если хочешь, поди спроси у них – почём.

– Щас! – поморщилась Эля, – Что-то кажется, они нам не сильно рады.

На противоположной стороне аллеи, рядом с фонарём, стояли трое ярких, пёстро разодетых мастериц художественной пастьбы: блондинка, брюнетка и фиолетовая. Они неспешно беседовали меж собой, то и дело, поворачивая взгляды к синичкам, обрызгивая их презрительным недоумением.

До прямого общенья дамы не снизошли, очевидно, не имели такого права. Но фиолетовая поднесла к уху мобильник, что-то кому-то сообщила.

– Про нас, – кивнула в их сторону Эля.

– Конкурирующая фирма, – хихикнула Юля, – Прокатный пункт «Стоптанные калоши». Сейчас придёт ихний сторож.

– Беззаботно-прогулочно шагающий по аллее парень в чёрной тенниске с белой надписью «Night» на груди, поравнявшись с синичками, плавно свернул к ним.

Любой разговор лучше всего начинать с паузы. Он, видимо, знал это, потому, не торопясь, рассмотрел их и дал рассмотреть себя.

Парень был далеко не юн, лет под тридцать, высок, мускулист, накачан: растягивающие тенниску грудные пласты, выпуклые отливки плеч, бронзовые бугры бицепсов, оплетённые татуировочной вязью. Коренастая шея, круглая голова, стриженная под тёмный бархат.

Азиатский раскос глаз, цепкий выблеск. Не ценителя, но оценщика. Он в секунду приценился к ним, деловито, профессионально.

И заметно было по остроте гляда, что оценка не пустячна. Но к намерениям его это отношения не имело.

– Ну что, мальвинки… Для начала – привет, – голос у мускулистого, в противу сложенью, лишне высок, чуть подвывен в концах фраз.

– Для продолженья – салют… буратинка, – небрежно отозвалась Юля, – А где твой длинный нос?

– Уй ты-ы! – лепные губы разъехались в весёлое удивленье, – Что-то совсем новенькое… от новеньких. А, ну да, – пояснил он сам себе, – мальвинки не в курсах, где они, что они, кто перед ними. Вы просто гуляли и заблудились. Бывает. Вам дорогу к метро показать?

– Дорогу мы найдём без тебя, – строго сказала Эля, – А ты… Как мы поняли, ты здесь «курируешь» этих… «бурёнок», – Элин презрительный взгляд в сторону пикантной троицы под фонарём, ревностно наблюдавшей через аллею за их беседой, – Значит, сможешь нам помочь.

– Что за проблемы-то? – с интересом склонил набок голову мускулистый.

– Проблем нет, есть пара вопросов, – продолжила Юля, – Отойдём в сторонку.

– А мы не в сторонке?

– Тема серьёзная. Не для случайных ушей.

– Как-кая ещё тема? – скривился мускулистый, – Что вы мне гоните?

– Отойдём, – повторила Юля.

Он недовольно хмыкнул, но отошёл с ними за деревья, в прохладный полумрак. Подошвы мягко шуршали по свежестриженой траве.

– Излагайте, мальвинки, но в темпе, времени нет. А потом – вы к метро бодрой рысью, а я – по своим делам.

– Мы хотим уехать за границу, – торжественно объявила Эля, – Хотим бабок там подзаработать.

– Как? – не понял мускулистый.

– Ну, ты просёк же уже, глядя на нас, – приосанилась, тягуче повела плечами Юля, – что, наверное, не мытьём полов. Нам надо связаться с людьми, которые помогут.

– Родственников у нас нет, – добавила Эля, – Близких знакомых – тоже. Мы свободны и делаем всё, что захотим.

– Ты, видно, этим не занимаешься, – продолжала Юля, – У тебя другой профиль. Но наверное, ты знаешь людей. Нам нужны солидные люди. Самые солидные. Где их найти?

Мускулистый начал понимать. Задрал лицо кверху, в восхищении от услышанной наглости.

– Нескромный вопросик, мальвинки. Паспорта вы получили уже? Или вам шестнадцати ещё нет?

– Сколько нам – это наша забота, – отрезала Эля, – Ты в тему вникай. Время дорого.

В густых вечерних тенях голова мускулистого была похожа на огромный орех с шершавой макушкой и плоскими наростами ушей. Черты лица – почти слизаны сумраком, но блеск глаз был внятен, весел и зол.

– Мальвинки… или вы до упора шизанутые, или вообще, хрен знает что. Ну да ладно, концерт окончен. Ни пугать, ни ругать вас не буду. Десять секунд, чтобы вы сбрызнули без следа. Если ещё встречу вас ближе километра от Парса, ноги повыдёргиваю и шампуры вставлю.

Он повернулся и пошёл к аллее, шелестя кроссовками по траве.

– Эй! – окликнула его Эля.

Мускулистый не замедлил шага.

– Эй ты! Плод любви папы Карло к сосновому бревну! – звонкий Юлин голос.

Он замер на месте, зачарованно повернулся.

– Вот видишь, – назидательно сказала Юля сестре, – что значит вежливое обращение. Проникаются люди.

– Первый раз – простил тебя за детскую дурость, – улыбался, приближаясь, мускулистый, – Второй раз – не-е-е… Его тёмная чугунная рука на ходу выбирала вид действия: сжались пальцы в кулак – врезать поточней по почкам?.. распрямились – схватить за волосы и – харей о подставленное колено?… Окончательное решение не состоялось.

Два взгляда пригвоздили его к траве.