Миф о «немецких деньгах большевиков» — памятник мракобесию

Как уже было сказано, безосновательно деньги Парвуса считать деньгами большевиков. В документах МИДа есть и иные упоминания о переводах средств и предложения их выделить, но их тоже невозможно увязать с большевиками. Указаны там и выплаты конкретным деятелям: эстонскому националисту Александру Кескюла (агент Штейн) и эсеру Цивину (агент Вейс). Они посылали в МИД отчеты о своей широчайшей и успешной деятельности. Стоит только вчитаться в их реляции, чтобы понять степень их неосведомленности и масштабы вранья, которым могли довольствоваться только еще более безграмотные чиновники. Кескюла как минимум еще с 1911 г. занимался подозрительной деятельностью: создав в Швейцарии «Объединение эстонских социал-демократических эмигрантов, он не пытался его расширять, а, видимо, лишь использовал его название для внедрения в партийные круги. В этот период он откровенно сдвигается к националистическим взглядам, а сразу после начала мировой войны резко улучшает свое материальное положение, вскоре переселяясь в семикомнатную виллу с прислугой. По его собственным подсчетам, он «занял» 300 тыс. марок у кайзеровских ведомств, с которыми порвал связи летом 1916 г. [351] Кескюла, отрабатывая германские подачки, перехватывал кое-что из ленинской корреспонденции (поэтому сообщал и верную информацию) и усиленно создавал впечатление, что он тесно сотрудничает с большевиками. Он даже сумел всунуть 1 500 крон секретарю стокгольмских большевиков Богровскому, за что тот, вероятно, и предоставил доступ к партийной корреспонденции [352]. Этот неприглядный факт был тогда же раскрыт в ходе внутрипартийного расследования, но он гораздо показательнее высвечивает самого Кескюла, который был сугубо мелким шпиончиком, а не представителем революционеров, как его неосмотрительно называет Хальвег.

Кескюла сообщал немецкому послу в Швейцарии Ромбергу кое-что о деятельности революционеров, об идеях Ленина, а в 1915 г. в памятной записке «Внутриполитическое положение России» указывал на то, что Ленин и другие революционеры могут быть противовесом опасности появления кадетского правительства. Среди достоверно изложенных пунктов программы большевиков великий знаток Кескюла отметил: «вступление русской армии в Индию». Секрет агентурной работы прост: Кескюла просто списывал то, что открыто публиковалось в газете «Социал-демократ», а идею поддержки революции в колониях он своим скудным умом истолковал как введение войск в Индию. Из этого донесения Ромберг сделал более чем странный вывод: ленинская программа, будучи использована «в неприятельских странах», особенно во Франции, может оказать «неоценимую услугу» [353]. Очевидно, этот гениальный стратег полагал, что программой Ленина можно так запугать французское правительство, что оно пойдет на сепаратный мир с Германией. О степени здравомыслия посла судите сами. Военное же командование отвергло план. А Фельштинский такое сообщение Кескюлы принимает за «условия, на которых Ленин соглашался подписать с германским правительством мир...» [354]. Так сказать, измена в глазах смотрящего…

Наверняка именно Кескюла обогатил Ромберга такой нетривиальной мыслью: «Цель ленинцев — действовать главным образом в волжских областях, центре русского крестьянства, где, как сообщают, происходят серьезные аграрные беспорядки» [355]. Смехотворно выглядят сообщения о том, что Кескюла в 1916 г. неоднократно засылал в Россию скандинавских (!) социалистов для контактов с ведущими (!) деятелями. От них он якобы получал полезнейшую информацию и передавал ее в том числе Ленину [356].

Послания Цивина, которому удавалось надувать сначала австрийцев, потом немцев, вызывают еще большее недоумение. В 1916 г. Цивин заявлял, что он и с военнопленными работал, и людей в Россию посылал, и манифесты издавал, и теракты совершал. Создать мощную организацию эсеров в России ему якобы удалось именно в военное время, она имела сотни тысяч сторонников, включая и офицеров. Не останавливаясь ни перед чем в погоне за очередной выплатой, Цивин утверждал, что «эсеров поддерживают также большевики (социал-демократы) во главе с Лениным» [357]. А в апреле 1917 г., еще даже до приезда Ленина в Россию, он передавал очередные выдумки и заверял, что в Петросовете произошел раскол, и, с одной стороны, в нем все больше становилось сторонников Ленина, а, с другой, тамошние социал-патриоты берут огромные суммы у англичан [358]. Такая англофобская черточка не могла не радовать его кураторов, которые в документах регулярно свои неудачи списывали на происки англичан…