Миф о «застое»

В последующие годы всё тот же источник в ЦРУ, а также другие агенты, близкие к правительственным кругам США, убеждали нас в том, что вы являетесь “агентом влияния”, мы регулярно сообщали эту информацию председателю КГБ Крючкову, но никакой видимой реакции не последовало; вы, как и прежде, продолжали проводить свою линию.

До сих пор вы призывали к покаянию других, теперь наступило время и самому покаяться. До встречи в суде! И пусть свершится правосудие!» [311; с. 137–148].

Итак, мы видим, что информацию о шпионаже Яковлева шла потоком. Но – никаких мер ни Андропов, ни Чебриков, ни Крючков не предпринимали. Почему? Ответ может быть только один: все они делали одно, общее, дело.

О шпионаже Яковлева говорил и председатель КГБ Крючков. Но – уже после событий. Как будто он ничего не знал! В интервью газете «Газета» 19 декабря 2003 г. он сказал: «…Потом я стал получать материалы на Яковлева о том, что у него очень недобрые контакты… кое с кем. Однако он был членом Политбюро, и мы не имели права перепроверять эту буквально ошеломляющую информацию. Тогда я пошёл к Горбачёву. Объяснился с ним по этому поводу. “Да-а-а… – протянул Горбачёв, – что же делать? Неужели это опять Колумбийский университет? Да-а-а… Нехорошо это. Нехорошо». Ситуация осложнялась тем, что неожиданно и очень серьёзно начали подтверждаться старые связи Яковлева. Ещё в 1960-м году он стажировался в США в Колумбийском университете и был замечен в установлении отношений с американскими спецслужбами. Однако тогда ему удалось представить дело так, будто он пошёл на это в стремлении использовать подвернувшуюся возможность достать важные для СССР материалы из закрытой библиотеки. Как бы там ни было, но Андропов в своё время прямо говорил мне: “Яковлев – антисоветчик!” (Тогда зачем его держал? – А. С.) И вот теперь я наблюдал, как Горбачёв, находясь в полном смятении, никак не может прийти в себя, словно за сообщением о Яковлеве для него скрывалось нечто большее. Тогда я сказал: “Происходящее с Яковлевым никуда не годится. Надо думать, как быть”».

(В своих воспоминаниях Крючков с удивлением отмечает, как обезумевший от страха Горбачёв, ломая вспотевшие руки, носился по кабинету, восклицая: «Неужели это – Колумбийский университет, неужели это – старое» (Выделено мной. – Л.С.). Потом, пишет Крючков, «стал лепетать», что с тех пор Яковлев, «наверное, больше ничего такого не делал…» Итак, Крючков с удивлением пронаблюдал за метаниями Горбачёва и… уехал продолжать охранять советский строй. Почему Крючков не арестовал Яковлева, я понимаю: боялся без санкции генсека предпринять действия, составляющие его прямые служебные обязанности, но почему Крючков не понял причину страха Горбачёва, не могу понять. Ведь любому первокурснику было бы ясно, что Горбачёв испугался того, что всё вскрылось раньше времени, и он сам – конкретный кандидат в «Матросскую тишину»; как выясняется, Горбачёв ему просто запретил этим заниматься. – А. С.)

Продолжим:

«– И что в итоге придумали?

– Дело в том, что Горбачёв, как всегда, стал не искать решения возникшей проблемы, а стал думать, как уйти от неё. Как-то раз он сказал мне буквально следующее: “Возможно, с тех пор Яковлев вообще ничего для них не делал. Сам видишь, они недовольны его работой, поэтому и хотят, чтобы он её активизировал”. Правда, тут же, видимо, осознав всю нелепость таких рассуждений, он надолго замолчал, а потом вдруг предложил: “Знаешь что? А ты сам поговори с ним! Что он тебе скажет?” Я спросил: “О чём поговорить?” “Скажи ему, что есть вот такие материалы”, – предложил Горбачёв. Я ответил: “Такого ещё никогда не было. Я приду и выложу ему всю оперативную информацию, чем выдам наших разведчиков. Как же так можно?!” “А ты как-то так… попробуй”, – снова предложил Горбачёв.

– Как же вы поступили?

– А что мне было делать? Всё-таки указание генсека, я обязан его выполнять. Нашёл подходящий момент. Остались мы с Яковлевым с глазу на глаз. Излагая в общих чертах суть дела, я, не отрываясь, следил за его реакцией. Он был явно растерян и ничего не мог выдавить в ответ, только тяжело вздыхал. Для него весь этот разговор явился полной неожиданностью. Так мы и сидели, не проронив ни слова по существу, пока не появился Валерий Болдин (Помощник Горбачёва. – Л.С.), хозяин кабинета, в котором состоялась эта встреча.

– Вы сообщили о её итогах Горбачёву?