Миф о «застое»

Как известно, в магазинах диски и магнитофонные катушки с записями песен Высоцкого не продавались. Но, как также известно, они (записи) были почти в каждой семье по всей стране. Как такое мог допустить КГБ? Правильно: не мог, если нет санкции… КГБ.

Вспомните, Высоцкий играл в фильмах не в эпизодах, а в главных ролях. Это такие известные фильмы, как «Хозяин тайги» (1969), «Опасные гастроли» (1970), «Плохой хороший человек» (1973), «Место встречи изменить нельзя» (1979) и др. А за свои песни для фильмов он получал по двойному тарифу – как композитор и автор стихов – а это по несколько тысяч рублей [402; с. 231]. Если это – гонения и преследования – то всем бы такие «гонения».

Далее. В среде «рефлексирующих интеллигентов», «протестовавших» по кухням, не был известен об их кумире факт, что тот практически не вылезал из-за границы. Например, возьмём 1975 год: он был во Франции, Англии, Италии, Марокко, Мадейре, Перу, Мексике, Болгарии, Венгрии, снова во Франции; 1977 год: трижды во Франции, Венгрии, снова в Мексике и Перу, в США, Канаде, на острове Косумель. В 1978 г. к четырём поездкам во Францию добавились Таити, США, ФРГ. В 1979-м – трижды Франция, дважды Канада, дважды США плюс Италия, Таити, ФРГ. А летом 1977 года он был за границей более трёх месяцев [402; с. 267]. А всего лишь через неделю после возвращения, в сентябре – улетел в Париж [402; с. 268]. А ведь загранпаспорт в СССР для поездок в капстраны давали не всем желающим, а только проверенным людям – за этим следили в КГБ. У кого ещё в СССР был такой благоприятный выездной режим? Иной раз он не был на родине по полгода! В овировских документах писал, что едет в Париж, а сам колесил по миру от Мексики до Нью-Йорка. А ведь за границей он встречался с диссидентами, раздавал интервью западным радио– и телестанциям… И – никто его не вызывал, полная свобода. А потом приезжал в Москву и пел: «Да разве это жизнь, когда в цепях». И на кухнях кивали: да-да, да-да. О песне о Бермудском треугольнике я уже писал, что она была написана на островах Карибского моря.

(В упомянутом интервью Михаил Крыжановский сказал:

«– А почему, вы думаете, худрук Театра на Таганке Любимов прощал Высоцкому абсолютно всё – дебоши за границей, срывы спектаклей, наплевательское отношение к театру?

– Видимо, прикинул, что ему выгодно держать в труппе актёра, на которого косяком идут зрители.

– Ничего подобного. Юрий Петрович не скрывал своего недовольства им: мол, Володя разменивает себя по пустякам, истаскался и потерял форму. “Надо, – повторял он, – либо закрывать театр, либо освобождать Высоцкого, потому что из-за него я не могу прижать других, и разваливается всё по частям».

В ноябре 68-го Любимов наорал на него: “Если ты не будешь нормально работать, я выгоню тебя из театра! Я лично пойду к Романову (министр кинематографии СССР) и добьюсь, что тебя и в кино перестанут приглашать! Ты доиграешься!” И что делает актёр? Ровно через 10 дней после взбучки вместо того, чтобы выйти на сцену в роли Маяковского в “Послушайте!”, отправляется давать концерт в московском офисе одного американского издания. Когда об этом узнал Любимов, он чуть не задохнулся от гнева. Даже Золотухин не понял такого демарша, сделав в дневнике запись: “Это уже хамство со стороны друга”.

История повторилась в марте 69-го, когда Высоцкий и Влади приезжают в Москву из Одессы (там Владимир снимался в фильме «Опасные гастроли»). У него опять случился загул. В результате 25 марта он срывает спектакль “Жизнь Галилея” и снова оказывается на грани увольнения из театра. Почти вся труппа возмущена его поведением. Золотухин записывает в своём дневнике: “Все наши охи, ахи – как мёртвому припарка. Все наши негодования, возмущения, уговоры, просьбы – всё на хрен. А что мы должны после этого переживать, почему мы должны мучиться и сгорать перед зрителем от стыда?..”

– Что же мешало Юрию Любимову избавиться от злостного нарушителя трудовой дисциплины?

– Не что, а кто. Кураторы от КГБ дали режиссеру понять, что этого делать нельзя. Высоцкому следовало быть неразрывно связанным с Таганкой – театром, где прописалась либеральная оппозиция, местом, которое как магнитом притягивало иностранцев. Он должен был, сохраняя имидж оппозиционера, “жертвы режима”, работать на благо Комитета госбезопасности и Системы»).

А вот как КГБ поступал с теми, кто был просто артистом на гастролях. Хазанова, например, сделали невыездным на 12 лет лишь за то, что он передал посылку от жены её родственнику в Канаде [402; с. 231].

Я не буду рассказывать о делах Высоцкого за границей – прочитайте книгу, но напишу о другом. В СССР, как я писал, мало кто знал о частых выездах Высоцкого, но песни его слушали все. А ведь их надо было как-то записывать и распространять диски и кассеты. Как? И в этом деле Высоцкому помог КГБ.