Миф о «застое»

Почему-то фальсификаторы не согласовали между собой действия. Например, о количестве экземпляров статьи Володичева говорит, что тексты изготавливались в пяти экземплярах, а Фотиева 16 апреля 1923 года в письме в ЦК писала, что в архиве Ленина имеется только один экземпляр; а Крупская в письме в ЦК от 18 мая 1924 года утверждала, что единственный экземпляр статьи находится у М.И. Ульяновой [292; с. 309]. Почему они не договорились? Трудно сказать, видимо, в суматохе тех дней посчитали этот вопрос не очень важным – мол, и так пройдёт.

Но, допустим, единственная рукопись была у Ульяновой. Где она? Где остальные рукописи? Почему подлинник статьи не был предъявлен в ЦК и в результате ЦК был вынужден эту «статью» рассылать членам ЦК в виде копии, снятой не с подлинника, а с копии, снятой Троцким для себя! Фактически, Секретариат ЦК был вынужден представленный Троцким текст выдать за ленинский.

На этом месте я бы, вместо Сахарова, поставил точку. Ведь ни один суд не принял бы к рассмотрению копию документа, на котором нет ни подписи автора, ни нотариальной надписи. Ведь любой государственный орган – Регистрационная палата, БТИ, Мосжилинспекция, Префектура, тот же суд – требует либо нотариальную копию, либо подлинник, а копию заверяет сам.

Не известно, почему ни Сталин, ни Бухарин, ни другие члены ЦК не потребовали предоставить подлинник статьи, а сомнительную копию зачитали по делегациям, тем самым «легализовав» статью. Как Крупская, Фотиева и Володичева объясняли непредоставление ими подлинника? Почему генсек Сталин их не «послал» с этой копией?

А почему позднейшие историки не обратили внимания на то, что подлинника статьи нет? Видимо, на эти вопросы никогда не будет ответа.

Но продолжим. «Письмо» не подписано Лениным. Мария Ульянова в своих воспоминаниях ничего не говорит о работе Ленина над «Письмом», хотя воспоминания очень подробны.

Далее. Как я писал, Фотиева была директором Музея Ленина. А в «Дневнике дежурных секретарей» нет никаких упоминаний о диктовке «Письма». Из этого положения выход нашла сама Фотиева: 15 мая 1971 года в письме в ИМЛ при ЦК она предложила восполнить этот пробел, включив в текст «Дневника» недостающую информацию: «4/1. Добавление к “Письму к съезду”» [292; с. 312]. Так ведь можно сфальсифицировать любой документ! Факт написания этого письма косвенно говорит о том, что Фотиева и раньше «корректировала» «Дневник».

«Раньше» – это когда? Известно, что в «закрытом докладе» Хрущёв цитирует «Письмо к съезду». Также известно, что Хрущёв сотрудничал со старыми большевиками, в частности, со Снеговым и Шатуновской.

Доклад был прочитан на XX съезде в 1956 году. И в этом же году Фотиева получила персональную пенсию союзного значения. И следом посыпался вал наград – да каких!

1961 г. – Орден Трудового Красного Знамени; 1967 г. – Орден Ленина; 1971 г., 18 октября – Орден Ленина и «Золотая Звезда» Героя Социалистического Труда.

Почему-то при Сталине она ничего не получила. Почему? Видимо, Сталин знал о её участии в фальсификации «Письма к съезду». Ясно одно: историю надо изучать, а не переписывать схемы друг у друга.

И далее. Ленин диктует: «…С точки зрения написанного мною выше…» Нет ни рукописной записи, ни стенограммы, ни её расшифровки [292; с. 316]. Нет черновиков с первоначальными вариантами характеристик; значит – Ленин диктовал то, что давно обдумал. Но, напомню, Ленин это диктовал в конце декабря, когда у него усилилась болезнь. Такое чувство, что во время паралича Ленин только и думал о Троцком да Сталине с Бухариным. И плакал.

Тоже относится и к письмам вокруг т. н. «Грузинского инцидента». Мол, Ленин готовил «бомбу для Сталина». Надо сказать, что впервые это выражение привёл Троцкий в 1927 г. в «Письме в Истпарт ЦК ВКП(б)» (в 1932 г. он опубликовал его в книге «Сталинская школа фальсификаций», вышедшей в Берлине. Во время «перестройки» она была издана и у нас).

И снова то же самое. Черновиков таких важных писем нет; подписи Ленина нет; письма не зарегистрированы в секретариате Ленина; письма не зарегистрированы и в секретариатах адресатов – Троцкого, Мдвивани, Сталина; отсутствуют конверты, в которых направлялись документы и которые возвращались в секретариат Ленина с распиской о получении [292; с. 338].

Сразу после смерти Ленина в Москве началось подпольное издание и распространение «Письма к съезду» и других «статей». «Письмо» распространяли среди приехавших на похороны партийцев из областей. Дело дошло до того, что Дзержинский, как председатель комиссии по организации похорон, вынужден был запретить распространение «статей».

«Письмо к съезду» было роздано делегатам съезда. Хрущёв сказал: «Вы его читали и будете, вероятно, читать ещё не раз». Как в воду глядел! При Горбачёве его почти ежедневно обсуждали в газетах и по телевидению. И делался вывод: Ленин хотел убрать Сталина, а этот Сталин…