Мифология. Фантастические истории о сотворении мира, деяниях богов и героев

Фетида же в это время находилась у Гефеста. Бог-кузнец со своей женой Харитой радушно принял ее и с радостью взялся приготовить оружие, так как он издавна был в долгу перед Фетидой. Тотчас же он приступил к работе.

Как только из волн Океана поднялась в одеянье шафранного цвета Эос (Заря), Фетида достигла кораблей, неся дары бога Гефеста. Сына своего она нашла возле тела Патрокла громко плачущим. С ним плакали и его соратники. Фетида отдала оружие и набальзамировала тело Патрокла нектаром и амброзией.

Ахиллес собрал вокруг себя вождей. Опираясь на свои копья и прихрамывая, пришли в собрание Диомед и Одиссей. Агамемнон все еще страдал от раны. Ахиллес помирился с Агамемноном, горько раскаявшись в своем гневе, который стал причиной гибели многих греков.

Перед собранием положили богатые дары Агамемнона, дорогие сокровища, роскошные сосуды, привели сюда и двенадцать коней, а также семь пленниц, отличавшихся искусными руками; прекрасная Брисеида была восьмой. Поднялся Агамемнон, принес жертву и, воздев руки к небу, поклялся Зевсу, что он не поднимал руки на Брисеиду, пока она была у него. Подарки отнесли в шатер Ахиллеса, сложили там сокровища, посадили женщин, коней же погнали в табун, к остальным коням Ахиллеса. Пришла в шатер и Брисеида, прекрасная, как золотая Афродита. Увидев Патрокла, изуродованного ранами, она громко закричала, царапая свою грудь, нежную шею и прекрасное лицо. Рыдая, она говорила:

— О Патрокл, кого я, несчастная, больше всех любила, ты был жив, когда я уходила отсюда. Ныне же, вернувшись сюда, я нахожу тебя мертвым, вождь народов! Вечно я буду оплакивать тебя, потому что ты всегда был добр ко мне!

Пришли старейшины народа, стали уговаривать Ахиллеса подкрепиться пищей, но он отказался. Около него остались лишь оба Атрида, Одиссей, Нестор, Идоменей и Феникс. Ахиллес все оплакивал Патрокла:

— Не было б больше печали, если бы услышал я о смерти моего отца, который теперь во Фтии проливает слезы, тоскуя по мне.

Так говорил он, рыдая. Старцы также вздыхали, вспоминая о том, что оставили дома. Увидел и пожалел их сын Кроноса. Послал он Афину, которая нектаром и амброзией оросила грудь Ахиллеса, чтобы тот не изнемог от голода.

Тем временем Зевс приказал Фемиде созвать богов. Та пошла и призвала всех во дворец Зевса. Явились все, кроме Океана, никто не остался — ни потоки, ни реки, ни нимфы, живущие в прекрасных рощах, в источниках и на цветущих лугах. Зевс объявил, что теперь они могут идти на поле троянской битвы и каждый может помогать кому хочет. Сам же он останется на Олимпе и будет оттуда любоваться картиной битвы. Отправились боги и богини. Гера, Афина Паллада, Посейдон, Гермес и Гефест стали возле греков, а Арес, Аполлон, Артемида, Латона, бог реки Ксанфа и Афродита помогали троянцам.

Когда боги сошли на землю, греки уже побеждали, ибо среди них появился Ахиллес.

Герой искал только Гектора, но Аполлон послал против него Энея. Боги, отступив, наблюдали за смертными сыновьями двух богинь: за сыном Фетиды — Ахиллесом и за сыном Афродиты — Энеем. Когда же они заметили, что Ахиллес уже вот-вот убьет Энея, то вмешался Посейдон, хоть он и был всегда на стороне греков:

— Идемте, спасем Энея от смерти. Разгневается на нас сын Крона, если Ахиллес его убьет. Ведь ему предназначено роком спастись, чтобы не исчез бесследно, лишившись потомства, род Дардана, ибо больше всех своих смертных детей любил его Зевс. Род же Приама Кронид ненавидит, а потому и уничтожит его. Так что теперь Эней и его потомки из поколения в поколение будут править троянцами.

Когда же троянцы, преследуемые Ахиллесом, добежали до реки Ксанфа, богатой водоворотами, они стремглав бросились в реку, как саранча, изгнанная с полей бушующим огнем. Сам же Ксанф, бог глубоководной бурной реки, счел это чрезмерным и, поднявшись из глубин в мужском облике, обратился к Ахиллесу:

— О Ахиллес, никого нет сильнее тебя и дерзостнее в поступках. Если уж позволил тебе сын Крона перебить всех троянцев, то кончай свое ужасное избиение, выйдя из моего русла в поле. Прекрасные мои волны переполнены трупами, и не могу я излить свои воды в божественное море, ибо мертвые тела преграждают мне путь. Ты же продолжаешь ужасные убийства. Но довольно их было. Остановись. Я удивляюсь и прихожу в ужас, глядя на тебя, вождя народов.

Ахиллес внял журчанию потока:

— Так и будет, как ты приказываешь, божественный Скамандр.

Но опьянение битвы несло его дальше, он не мог остановиться, пока не прогнал троянцев до города, чтобы там помериться силами с Гектором.