Мифы и факты русской истории

Между тем коренные различия петровской и допетровской России скорее всего лежат не в материальной плоскости. В этом направлении размышляли Карамзин, славянофилы, Достоевский, Розанов. Особенно четко изложил свою позицию Розанов. В статье «Эстетическое понимание истории» (1892) он задает вопрос, свершился бы перелом в нашей истории, если бы русские победили шведов при Алексее Михайловиче[244] и теперь мы имели бы флот, Немецкая слобода разрослась «и русские научились, наконец, сами стрелять из пушек?»[245]. И отвечает, что ничего бы не изменилось и все текло бы «в том же направлении, так же тихо и не менее однообразно». «Итак, — спрашивает автор, — если несомненно не в успехах Петра заключалась тайна его исторического значения, то в чем же она лежала?» И вновь отвечает: «В способе, каким совершились все эти дела, в той новой складке духа, откуда вырос каждый его нетерпеливый замысел, и в той несвязанности его мысли чем-либо, что прямо не относилось к делу, несвязанности, которую у него впервые мы наблюдаем в нашей истории». Заключая размышления о Петре, Розанов пишет:

«Этот покров общих форм, скрывавших живую индивидуальность, эту искусствешгую условность жизни и разбил Петр силою своей богатой личности... Необузданность, борьба страстей, бесстыдство и героизм на плахе и в походах наполняют волнением нашу историю, дотоле столь тихую, и то, что более всего в ней поражает нас, — это именно богатство индивидуальности».

Афоризмы Розанова не следует понимать буквально. Мысль его перехлестывает реальность, и он меньше всего объективен. Ну как можно говорить о безличностном XVII в. (даже забыв героев Смуты), если патриарх Никон в Успенском соборе колол иконы о железный пол, протопоп Аввакум, сидя в яме, обличал патриарха с царем и писал своё «Житие», а разбойный казак Стенька Разин, не боясь Бога и Царя, шёл на Москву? Разве были безлики русские европейцы, Афанасий Ордин-Нащокин и Василий Голицын, с планами широких реформ? Царевна, Софья Алексеевна, наконец? Тихий, застойный XVII в. есть лишь миф, к созданию которого приложил свое перо и Розанов. Другое дело, что нельзя отрицать наличие духовного водораздела между XVII и XVIII вв. И связан он с Петром. Только и Пётр, и «птенцы гнезда Петрова» вышли из допетровской России, страны противоречивой, с напряженной духовной жизнью. О духовной жизни петровской и допетровской России и связанных с ней мифах повествует следующая глава этой книги.

5. ДОПЕТРОВСКАЯ И ПЕТРОВСКАЯ РОССИЯ. ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ

До сих пор ещё принято изображать XVII век в противоположении Петровской эпохе, как «время дореформенное», как темный фон великих преобразований» столетие стоячее и застойное. В такой характеристике правды очень немного. Ибо XVII век уже был веком преобразований... Совсем неверно говорить о Московской замкнутости в XVII веке. Напротив, это был век встреч и столкновений, с Западом и Востоком. Историческая ткань русской жизни становится в это время как-то особенно запутанной и пестрой.

Протоиерей Георгий Флоровский. Пути русского богословия

5.1. БЫЛ ЛИ РЕНЕССАНС НА МОСКОВСКОЙ РУСИ?

 О месте Московской Руси в Европе. В критической статье о фильме Павла Лунгина «Царь» консервативный публицист Егор Холмогоров возмущается подачей Московской Руси в современном искусстве. Холмогоров пишет по поводу фильма, но подразумевает общее отношение российской «интеллектуальной элиты» к допетровской России:

Из каждого кадра на нас смотрит бедная, бледная, ободранная, нищая, грубая, мнимо «посконно-исконная» Русь. Елена Глинская говорит с интонациями сватьи бабы Боборихи, бояре ведут себя как кулаки-мироеды в русской деревне 1920-х. Всюду нищета, грубость, примитивность слов, мыслей и чувств. Ничего, кроме презрения, у нормального человека такая Русь не вызовет и никакой «"любовью к отечественным гробам" это презрение не перешибешь... И бороться с этой чудовищной "традицией" современного российского кино и литературы, проецирующих местечковое невежество авторов на элиту крупнейшего государства Ренессансной Европы, надо публичным осмеянием, штрафами да публичными порками».