Мифы и легенды Огненной дуги

И Ставка, и командование Воронежским фронтом не в полной мере учли эти факторы, а также силы и упорство врага. Стремясь использовать благоприятную оперативную обстановку, ещё до завершения основной фазы Воронежско-Касторненской операции, Москва потребовала от командования фронтов развернуть наступление на Курск и Харьков. Еще 21 января, в разгар уничтожения острогожско-россошанской группировки, А.М. Василевский и Ф.И. Голиков доложили в И.В. Сталину свои соображения о плане дальнейших действий фронта после завершения Воронежско-Касторненской операции. Согласно документу к 30 января предполагалось на рубеже р. Оскол (от Старого Оскола до Уразово) развернуть основные силы фронта и нанести ими три удара по сходящимся направлениям на Харьков. Эта идея вечером 26 января была закреплена решением И.В. Сталина. Исходя из его указаний 28 января, т. е. в наиболее драматичный момент операции, Ф.И. Голиков, отдавая приказ на уничтожение тогда ещё полуокружённой группировки юго-восточнее г. Касторное, одновременно распорядился 1–2 февраля выдвинуть соединения правого крыла фронта на рубеж рек Тим и Оскол для наступления на харьковском и курском направлениях. 38-й А предстояло нанести удар на Обоянь, 60-й А – на Курск, а 40-й А – на Белгород и далее на Харьков[211]. Таким образом, завершение ещё проводившейся операции отходило на второй план.

Ф.И. Голиков недооценил потенциал окружённой вражеской группировки, в его плане дальнейших действий не было даже намёка на возможность её прорыва из «мешка». Следовательно, не были предусмотрены и меры по его противодействию[212]. Уничтожение якобы полностью деморализованной тридцатипятитысячной группировки было поручено лишь одной армии Чибисова, которой на это отводилось всего двое-трое суток. Хотя она насчитывала лишь 27 500 личного состава[213]. Это был явный просчёт как в оценке численности противника, находящегося в «котле», так и собственных возможностей, который и привёл к прорыву из окружения части сил неприятеля. Анализируя эту проблему, офицеры Генерального штаба писали: «Следует отметить, что неприятелю удалось вывести часть своей воронежской группировки главным образом потому, что 13-я А Брянского фронта и 40-я А Воронежского фронта, наступавшие на ст. Лачиново с разных направлений, не завершили окружение. Последующий ход боевых действий показал, что необходимо было главные силы 13-й А использовать для образования плотного кольца и установления с частями Воронежского фронта локтевой связи. Для оперативного обеспечения окружения в этих условиях следовало бы выдвинуть на рубеж р. Тим только часть сил 13-й A. Кроме того, для той же цели можно было использовать фронтовые резервы и часть сил 48-й А»[214]. А о том, в каком тяжёлом состоянии находились наступавшие соединения 40-й А, свидетельствует такой факт. Командование 25-й гв. сд, которая на её правом крыле фактически в одиночку создавала внутренний фронт окружения, из-за высоких потерь и отсутствия пополнения в это время было вынуждено вместо трёх стрелковых батальонов в каждом полку сформировать по два[215].

Командование ГА «Б», хотя и понимало, что войска в значительной мере измотаны и понесли существенные потери, испытывали трудности с боеприпасами, транспортом и горючим, но сдаваться на милость победителя не собиралось. Нельзя не согласиться с полковником B. П. Морозовым, который отмечал: «Вместо того чтобы надежно закрыть промежутки и расчленять вражескую группировку, основные усилия, по существу, направлялись на выталкивание немецко-фашистских войск. А всё это, в конечном счёте привело к тому, что борьба с воронежско-касторненской группировкой затянулась и приковала значительно больше сил, чем рассчитывало командование фронта»[216].