Мифы и загадки Октября 1917 года

Слухи о Распутине распространялись не только из уст в уста. Уже с 1910 года в газетных публикациях недвусмысленно намекали на то, что по советам Распутина был сформирован состав Святейшего Синода. С 1912 года в прессе стали утверждать, что назначения министров происходили по запискам некоего влиятельного лица (и все догадывались, что речь шла о Распутине). Между тем из сохранившейся в архивах переписки царя и царицы ясно, что, хотя Распутин участвовал в беседах царской четы о тех или иных государственных деятелях, его мнение в кадровых вопросах не было решающим. В некоторых письмах Николай II иронизировал над оценками «старца», называя их «слишком экзотичными». Распутин чувствовал, что надо быть осторожным, и предпочитал присоединяться к тем суждениям, которые одобряли царь и царица. Однако в стране распространялись слухи о том, что страной правит не император, а «близкий друг» его жены. В Распутине видели воплощение «темных сил», которые губят империю.

Заросший волосами, бородатый крестьянин, не знакомый со светскими манерами, вызывал возмущение у российских аристократов, которые воспринимали появление Распутина при дворе как вторжение «дикаря» в их избранное общество. Чтобы подчеркнуть свое превосходство над Распутиным, они старались приписать ему всевозможные пороки в самых отталкивающих проявлениях, а потому близость царицы к Распутину объясняли не заботой матери о безнадежно больном сыне, а извращенным влечением аристократки к грубому мужику. Чем хуже становилось положение страны, тем больше распространялись грязные домыслы о Распутине и царице.

После начала войны все воюющие страны были охвачены шпиономанией. Россия в этом отношении не была исключением. Теперь распространители слухов о Распутине утверждали, что он – немецкий шпион и предает Россию кайзеру. Поскольку же Александра Федоровна была немкой, то поражения русской армии объясняли предательством царицы и ее окружения. «Знающие люди» авторитетно заявляли, что у императрицы есть телефон с прямым проводом в Берлин, и она передает Вильгельму II все секретные планы русского командования.

Кадет П. Н. Милюков на заседании Государственной думы в ноябре 1916 года в течение свой пространной обличительной речи, в которой перечислял провалы царского правительства, несколько раз вопрошал: «Что это – глупость или измена?». Речь Милюкова, распечатанная на многих пишущих машинках, широко распространялась по всей стране.

В тот же день в Думе выступил лидер крайне правых В. М. Пуришкевич, который, по словам Керенского, «закончил свою речь призывом ко всем членам Думы, сохранившим верность России и монархии, отправиться в Царское Село и «коленопреклоненно» молить царя спасти Россию и трон от происков предательских «темных сил». Ни для кого в Думе не было сомнений, что под «темными силами» имелись в виду царица и Распутин.

О необходимости «спасения России от темных сил» говорили и в ряде общественных организаций, включая Союзы земств и городов. Поэтому по распоряжению министра внутренних дел Протопопова 8 и 9 декабря 1916 г. полиция разогнала съезды этих Союзов, собравшиеся в Москве. 13 декабря на заседании Думы слово взял Керенский, который зачитал две резолюции съездов, принятых накануне их разгонов. В резолюции съезда Союза городов говорилось: «В России всем сословиям, всем классам, всякому единению честных людей ясно, что безответственные преступники, гонимые суеверным страхом, изуверы, кощунственно произносящие слова любви к России, готовят ей поражение, позор и рабство!». Резолюция требовала создания «ответственного правительства».

Керенский огласил также резолюцию съезда Союза земств, возглавлявшегося князем Г. Е. Львовым. Она гласила: «Историческая власть страны стоит у бездны… Правительство, ставшее орудием в руках темных сил, ведет Россию по пути гибели и колеблет царский трон… Время не терпит, истекли все сроки для отсрочек, данные нам историей».

Эти заявления и выступления в Думе свидетельствовали о том, что подспудная борьба в правящих классах достигла предела. В своих воспоминаниях А. Ф. Керенский писал: «Чтобы лучше понять атмосферу, царившую на последней сессии Думы, которая длилась с 1 ноября 1916 года по 26 февраля 1917 года, надо иметь в виду, что мысли всех депутатов были заняты ожиданием дворцовой революции». Как следует из воспоминаний А. Ф. Керенского и А. И. Гучкова, еще в сентябре 1916 г. состоялась тайная встреча руководителей «Прогрессивного блока», в которой приняли участие Гучков, Родзянко, Некрасов и Милюков.