Мифы и загадки Октября 1917 года

Об увиденном написал Пуришкевич: «Нам представилась следующая картина: перед диваном, в гостиной, на шкуре белого медведя лежал умирающий Григорий Распутин, а над ним, держа револьвер в правой руке, заложенной за спину, совершенно спокойно стоял Юсупов… Не знаю, сколько времени простоял я здесь; в конце концов раздался голос Юсупова: „Ну-с, господа, идёмте наверх, нужно кончать начатое“. Мы вышли из столовой, погасив в ней электричество и притворив слегка дверь».

Как писал Боханов, «соучастники выпили на радостях вина и были необычайно возбуждены… Через некоторое время Юсупов вернулся вниз, включил свет и стал смотреть на убитого. Далее произошло невероятное. Распутин «внезапно открыл левый глаз. Через несколько мгновений его правое веко тоже стало подрагивать, потом поднялось… Внезапным и сильным движением Распутин вскочил на ноги с пеной у рта. Дикий вопль раздался под сводами, его руки конвульсивно хватали воздух. Он бросился на меня, пытаясь схватить меня за горло, его пальцы, как клещи, впивались в мои плечи. Глаза его вылезали из орбит, изо рта текла кровь. Низким и хриплым голосом он всё время звал меня по имени… Нечеловеческим усилием я вырвался из его хватки… Я бросился наверх, зовя Пуришкевича, оставшегося в моем кабинете».

«На помощь почти обезумевшему от страха князю пришел скандальный борец «за чистоту монархической идеи». «Медлить было нельзя ни мгновенья, и я, не растерявшись, выхватил из кармана мой „соваж“. Поставил его на „огонь“ и бегом спустился с лестницы… Григорий Распутин, которого я полчаса назад созерцал при последнем издыхании, лежащим на каменном полу столовой, переваливаясь с боку на бок, быстро бежал по рыхлому снегу во дворе дворца вдоль железной решетки, выходившей на улицу… Я бросился за ним вдогонку и выстрелил».

«Стрелял Пуришкевич четыре раза, три раза промахнулся, а в четвертый попал Распутину в голову. Потом обезумевшие заговорщики пинали и избивали бездыханное тело. С главным же организатором князем Юсуповым «от избытка нежных чувств» тут же, около убитого, сделался обморок, и сообщникам пришлось тащить Феликса во дворец и там приводить в сознание».

Как констатировал прокурор С. В. Завадский, ведший дело об убийстве Распутина, проведенное вскрытие тела показало, что «Распутину были нанесены три смертельные раны: в почки, в печень и в мозг. По мнению вскрывавших, после первой раны Распутин не мог жить более 20 минут, а все три были прижизненные, следовательно, третья должна была последовать за первою в промежуток времени самое большее около четверти часа».

По данным медицинского освидетельствования, кроме пулевых ран в спину и голову у Распутина была «огромная рваная рана в левом боку, сделанная ножом или шпорой». Боханов добавлял: «Никакого яда в организме Распутина обнаружено не было. Маклаков сказал правду. Акт медицинского освидетельствования трупа Распутина почему-то был уничтожен ещё при Временном правительстве… Заговорщики придавали большое значение тщательному сокрытию следов преступления. Тело Григория Распутина на автомобиле Великого князя Дмитрия отвезли подальше от юсуповского дворца и бросили под лед».

Боханов пишет: «Участники условились категорически отрицать возможные обвинения, хотя, казалось бы, они делали «великое дело», совершали, по их представлениям, чуть не «подвиг самопожертвования». Вели же себя, как заурядные убийцы. Князь Юсупов отправил Царице письмо, где отрицал какую-либо причастность к убийству и в заключение восклицал: «Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясен всем случившимся и до какой степени мне кажутся дикими те обвинения, которые на меня возводятся. Остаюсь глубоко преданный Вашему Величеству Феликс».

Характеризуя реакцию высших лиц государства, Боханов замечает: «Сенсационная новость о его смерти быстро распространилась. Многие ликовали. Председатель Думы М. В. Родзянко, находившийся в курсе этого «важного дела», встретив Юсупова, обнял, прослезился и не смог удержаться от публичного выражения восторга. Князь потом признавался, что такое «отеческое отношение успокоило и окрылило» его».

В эти дни великий князь Николай Михайлович 19 декабря встретился с Юсуповым в доме Дмитрия Павловича. Признавшись великому князю в совершенном убийстве, Юсупов утверждал, что он получил надежные сведения о том, что «к концу декабря было решено подписать сепаратный мир с Германией. Это вызвало у Юсупова желание, а вскоре и твердое решение покончить с ним во что бы то ни стало». Юсупов умалчивал о том, от кого он получил эти сведения, и поэтому версия о том, что к убийству были причастны британские разведчики, находившиеся в его доме в ночь с 16 на 17 декабря, не лишена основания.