Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда!

Предчувствия по поводу грядущего поглощения Запада китайцами одолевают нас с начала Викторианской эпохи. Во время своего пребывания в Гонконге в 1899 году Редьярд Киплинг отобедал с группой местных колониальных предпринимателей. Эти «тайпаны», как выяснил Киплинг, финансировали строительство железных дорог в материковом Китае с целью укрепления торговых связей с «восточным монстром». Разумно ли, задавался вопросом поэт и писатель, внедрять в этой обширной и опасной стране подобные «западные стимуляторы»? «Что произойдет, — спрашивал он, — когда Китай, по-настоящему пробудившись ото сна, станет оперировать на железнодорожной линии от Шанхая до Лхасы, откроет линию перевозящих иммигрантов пароходов под императорским желтым флагом и на самом деле начнет осуществлять контроль над собственными оружейными фабриками и арсеналами?»

Подобные же беспокойные мысли одолевали многих известных викторианцев. Фельдмаршал Гарнет Джозеф Вулзли представлял собой тип военного супермена, каких много было в ту эпоху. Биография этого лихого вояки читается как каталог чуть ли не всех драматических событий, в которых отметился британский империализм XIX века. В донесениях сообщается о его доблестном поведении во время Крымской войны, когда Британия и Франция воевали с Россией за превосходство на Черном море. Он отличился при освобождении Лакхнау во время Индийского восстания. Он присутствовал при сожжении британскими войсками Летнего дворца цинских императоров в 1860 году. Репутация Вулзли в военных делах была столь высока, что фраза «все сэр Гарнет» стала в викторианской Англии синонимом для «все идет как надо». В мемуарах 1904 года Вулзли вспоминает свои контакты с представителями разных народов, случавшиеся на протяжении его военной карьеры, и приходит к выводу, что самыми опасными противниками среди них являются китайцы. «[Они] представляют собой самую выдающуюся расу на земле, я всегда так считал и по-прежнему верю, что в будущем они станут править миром, — пишет он. — Им лишь надо дождаться своего Петра Великого или Наполеона, чтобы это осуществить».

О превосходстве китайцев говорили и другие. Артур Хендерсон Смит, самый известных из американских протестантских миссионеров в Китае на рубеже XX века, почтительно высказывался о нации, которую пытался обратить в свою веру. «Если когда-нибудь настанет время, — предрекал он с некоторой напыщенностью, — а оно может настать, и далекий Запад вступит в тесное и реальное состязание за право на существование с терпеливым китайцем, один из них проиграет в этом забеге. И я рискну предсказать, что это будет не китаец!»

И почтительность от страха отделяет один лишь шаг. Нарисованный Смитом портрет как будто воплотился в созданном Саксом Ромером пугающем образе китайского суперзлодея Фу Манчу, который, как, затаив дыхание, повествует автор, «не остановится ни перед чем, чтобы утвердить господство желтой расы над миром!».

После окончания Первой мировой войны идея о приближении эры китайского владычества продолжала мучить наше воображение. В рассказе Уильяма Сомерсета Моэма, написанном в 1920 году, китайский философ на своем необъяснимо прекрасном английском говорит автору, подтверждая таким образом киплинговские страхи, что Запад совершил ужасную ошибку, насильно и жестоко вытолкнув Китай в современный мир:

«Разве вам не известно, что мы — гениальные механики? Разве вам не известно, что в этой стране живет четыреста миллионов самых талантливых и трудолюбивых людей на свете? Неужели вы думаете, что нам потребуется много времени на учебу? И что останется от вашего превосходства, когда желтый человек научится делать такие же хорошие ружья и стрелять из них так же метко, как белый? Вы говорили с нами языком пулеметов, и пулеметы совершат над вами суд».

Однако не вторят ли эхом высказывания процитированных выше авторов словам, произнесенным когда-то Вэнь Сяном?