Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда!

Считается, что коррупция в Китае является манифестацией традиционного принципа «гуаньси», то есть верности индивидуума семейным связям. «Эти обычаи уходят корнями в толщу тысячелетий, они основываются на традиционных принципах верности, ответственности и долга», — провозглашает издаваемый компанией «Блумберг» журнал «Бизнес уик». Однако нелегко понять, в чем тут отличие от характерного для развивающихся государств (как, впрочем, и определенных развитых стран) злоупотребления родственными связями. Можно ли считать, что это специфически китайская форма коррупции?

Заблуждением будет мыслить о Китае в подобных терминах, поскольку страна отнюдь не живет прошлым, а, напротив, уже на протяжении полутора веков стремится к модернизации. Начиная с движения самоусиления XIX столетия, основания республики в 1911 году, Большого скачка 1950‑х и вплоть до недавних колоссальных государственных вложений в развитие скоростного железнодорожного сообщения, Китай отчаянно пытается встроиться в современный мир. Как пишет историк из Университета Сингапура Ван Гун У: «Китайцам не то что не хватало желания стать современными, наоборот, порой этого желания было чересчур много». Ван указывает также, что национализм, социализм, капитализм, либерализм и коммунизм — все политические и экономические поветрия, через которые прошел Китай за последнюю сотню лет, были восприняты им извне. Этот факт опровергает наше мнение о Китае как о стране, проникнутой конфуцианской антипатией к любым чужеземным влияниям. На самом деле страна предалась западным утопическим идеям с большим рвением, чем какое-либо еще государство. Как доказывается в этой книге, такие факты перечеркивают набирающие популярность утверждения о том, что Китаю всегда будут чужды либеральная демократия и политический плюрализм. Раз китайцы смогли поменять конфуцианство на коммунизм, почему они не будут в состоянии сменить коммунизм на либерализм?

Философ XIX столетия Герберт Спенсер наложил дарвиновскую теорию эволюции на человеческое общество, создав таким образом современную теорию рас и расовой конкуренции. Спенсер также считал, что культура — это судьба. «Пока характер граждан остается неизменным, — утверждал он, — в политическом строе, который постепенно из него возник, не будет происходить каких-либо существенных перемен». Несмотря на то что мы больше не признаем спенсеровскую теорию социального дарвинизма, его концепция зафиксированных культур и застывших политических форм остается чрезвычайно популярной, особенно когда это касается Китая.

Возможно, нам пора пересмотреть свои взгляды. Китайская культура отнюдь не статична и никогда такой не была. Более того, скорость перемен в жизни Китая становится все более головокружительной в самых разных областях. Отношение к работе, образ жизни, секс, пищевые привычки — все эволюционирует чрезвычайно быстро. Одна из самых значительных перемен проявляется в отношении к младенцам женского пола. Прошлое желание иметь только сыновей исчезает по мере того, как родители начинают понимать, что в современном мире женщины могут зарабатывать не меньше мужчин. Если подходить к Китаю с представлением, что страна заключена в своего рода культурную клетку, можно легко пропустить происходящие трансформации или отмахнуться от них как от чего-то случайного.

Наша привычка оценивать Китай, глядя на него сквозь призму культурного детерминизма, особенно несправедлива, так как предполагает неспособность китайцев к реформированию наиболее несимпатичных черт их общества, таких как бытовой расизм, нетерпимость и часто безразличное отношение к человеческой жизни. Западное общество когда-то было повинно в тех же грехах, по крайней мере отчасти, и освободилось от них лишь через естественным образом происходившие контакты с внешним миром и постепенную эволюцию взглядов в следующих поколениях. Китай может пойти тем же эволюционным путем, и это непременно произойдет.

Кто потерял Китай?

Мифы о Китае отвлекают наше внимание от чрезвычайно важных процессов, происходящих сейчас в стране. «Для такой революционной идеи, как коммунизм, в Китае просто нет подходящей почвы», — к такому выводу приходит Карл Кроу в своей напичканной стереотипами книге 1937 года «Китайцы как они есть». Он сообщает читателям, что идея классовой борьбы совершенно чужда китайцам, представляющим себе устройство мира в виде разветвленных семейных кланов. Как известно, двенадцатью годами позже Мао Цзэдун, стоя на трибуне Врат Небесного Спокойствия на площади Тяньаньмэнь, провозгласил образование коммунистической республики.