Мифы Первой мировой

Танковый корпус был истощен, а его машины сильно изношены — из 280 выведенных за день из строя машин было подбито артиллерией только 60, остальные были поте­ряны по техническим причинам. Во время атаки 21 ноября из имевшихся ранее 387 танков в бою принимают участие только от 49 (Эйсманбергер) до 75 машин (Федосе­ев). 23 ноября количество боеспособных танков возрастает до 67. 24 танка атакуют деревню Фонтэн–Нотр–Дам, не менее восьми раз отбивая ее у немцев, но не могут удержать позиции без помощи ослабевшей пехоты, оставив на поле боя 11 машин. 27 ноября из 32 атакующих танков целыми остаются лишь 13, танки оттягиваются в рай­он погрузки для отправки в тыл. 30 ноября немцы возвращают долг, за три–четыре часа захватывая большое число припасов и орудий. Во время немецкой контратаки 1 декабря в бою принимают участие 73 машины, днем ранее уже готовившиеся к погруз­ке и заправленные всего за шесть часов. При таком небольшом количестве бое­способных машин совместно с пехотой вели бой только отдельные взводы, в лучшем случае отдельные роты танков, причем эта пехота была совершенно не подготовлена к взаимодействию с танками. По итогам сражения немцы захватили до 80—100 подби­тых танков (часть трофеев позднее будет использована в бою), но так и не смогли отбить две первые позиции линии Зигфрида.

В результате был сделан еще один важнейший вывод — пехота должна закреплять захваченное танками. Местность для применения танков была выбрана правильно, и маскировочные мероприятия удались, но без крупного танкового резерва, способного вместе с пехотой и кавалерией продолжить наступление дальше, операция провали­лась. Не помогла даже оперативная радиосвязь, доносящая о занятии позиции всего через десять минут. Также необходимы были крупные резервы пехоты и конницы. Даже в случае полного успеха танки, имея среднюю скорость порядка 2 км/ч (учитывая технические остановки), смогли бы продвинуться на подобной местности максимум на 15 км и разгромить в тылу в лучшем случае полк–дивизию. Глубокий прорыв должны были обеспечить другие рода войск, введенные в пробитую брешь, но имевшиеся под рукой части также быстро выдохлись или не успели вовремя. Тем не менее танки смогли резко сократить потери наступающих в первой фазе боя и увеличить потери обороняющихся. Массированное применение танков при отработанной тактике — движение зигзагами на средней дистанции и внезапный прямой курс на малой — снижало их собственные потери. Однако скученное движение танков под огнем даже немногих орудий приводило к «кладбищам танков». Фашины часто скатывались вперед на носовую часть, блокируя обзор водителей и командиров танков.

После Камбре танки произвели на немцев настолько глубокое впечатление, что среди пленных их называли «смертью Германии», оружием варваров.

Поскольку оборона все больше и больше насыщалась пулеметами, одна артиллерия не могла подавить все пулеметные гнезда. Требовалось больше легких танков, хоть и не могущих пока обеспечить стратегический прорыв фронта, зато способных бо­роться с пулеметами и помогать пехоте преодолевать проволочные заграждения. Этим танкам достаточно было иметь одну малокалиберную пушку или пулемет и экипаж в два человека. Они могли быть меньших размеров, подвижными и дешевыми в массовом производстве. Теперь уже генерал Этьен совместно с инженером Рено разрабатывают танк «Рено», чья компоновка станет классической для большинства последующих танков. По проекту он имел во вращающейся башне 37–мм пушку на основе морской или станковый пулемет Гочкиса, экипаж 2 человека, броню 6—16 мм, вес 6—7 т, ско­рость до 7,8 км/ч, легко брал крутые подъемы до 45°, рвы около 2 м и водные пре­пятствия глубиной до 70 см, пробивал стандартные проволочные заграждения, валил деревья толщиной до 25 см, железные столбы в 50 мм. Благодаря слабой уязвимости танк «заставил команду почувствовать себя в полной безопасности», из других плю­сов отмечалась скорость, подвижность, усиленная вентиляция и вместительная башня (Дютиль). Поэтому 1 декабря 1917 г. было заказано 1950 пушечных «Рено», 1150 пу­леметных, 200 — связи (с радио) и 700 — с 75–мм орудием, всего около 4000 танков. Было решено организовать 30 батальонов с 72 боевыми и 3 командирскими или связными танками каждый. 19 декабря министерство в вооружения утверждало, что к 31 марта в строю будет от 820 до 850 танков (в т. ч. 80 учебных), а к 31 июля — до 3200. Однако наученный горьким опытом Этьен рассчитывал иметь соответственно 400 и 1500—1600 танков. При этом главным являлось не просто выпустить больше танков, но поставить танки, пригодные для боевых целей. Первые «Рено» выпускались с немецентированной броней и использовались для учебных целей. В танкисты шли из тыловых артиллерийских частей, добровольцами из армии, набирались также рабочие с заводов и из автомобильных частей.